Планета первая: Луна, взошедшая на моем небосклоне (часть 3)
(часть 2)

И чтобы не позволить ей продолжить эту бессмысленную перепалку, я отвел взглядом кухню, в поисках какой-нибудь подсказки, чтобы, ухватившись за нее, сменить тему разговора. И наткнулся на томик "Грозового перевала", который она вроде как спрятала от меня в прошлый раз. Я уже успел забыть про него и теперь был рад тому, что Белла не потрудилась убрать книгу подальше. И, гадая про себя, удастся ли мне свернуть нашу беседу в безопасное русло – ведь провести Беллу не так-то просто – я сказал: - Я рад, что Чарли решил освободить тебя, нужно будет срочно посетить книжный магазин. Я не могу поверить, что ты опять читаешь "Грозовой перевал". Разве ты ещё не выучила его наизусть?
- Не все обладают фотографической памятью, - парировала она.
Неужели удалось?! - подумалось мне. И я принялся развивать свой неожиданный успех. Обычно это не было так легко.
- Фотографическая память или нет, не могу понять, почему он тебе нравится. Персонажи – ужасные люди, разрушающие друг другу жизнь. Я не понимаю, Хитклиффу и Кэти удалось встать в один ряд с такими парами, как Ромео и Джульетта или Элизабет Беннет и мистер Дарси. Это история не любви, а ненависти.

Несмотря на то, что сейчас я использовал данный роман с определенной целью – отвлечь Беллу от неприятной темы – меня действительно интересовало, чем же так привлекает ее это странное произведение. Я, разумеется, читал его, а, значит, и на самом деле знал наизусть, в моем случае это не было преувеличением.
Я не понимал, как это происходит, но после единственного прочтения, просмотра, упоминания всегда мог с точностью до запятой воспроизвести любую информацию. Даже спустя много лет. Но чувства героев "Грозового перевала" не тронули меня тогда, и я не мог понять, почему Белла так привязана к ним, что перечитывает роман раз за разом.

- У тебя серьезные проблемы с классикой, - огрызнулась она.
Я постарался скрыть улыбку, вызванную тем, что Белла так легко последовала за мной на выбранную тропку, попалась на незамысловатую уловку.
- Возможно, это потому, что меня не впечатляет антиквариат. А если честно, почему ты читаешь его снова и снова? Что в этом романе так притягивает тебя? - спросил я, вновь потянувшись к ней, и обхватил ее лицо обеими ладонями. Не моргая, я смотрел ей прямо в глаза. И ее взгляд привычно "поплыл".
- Я не уверена, - стоически пыталась она собраться с мыслями. Голос ее звучал нетвердо и она выглядела крайне растерянной. Но старалась дать мне обоснованный ответ. - Я думаю, что все дело в неизбежности. Ничто не может их разлучить – ни ее эгоизм, ни его злоба, ни даже в итоге смерть …

Белла всегда ответственно подходила к посвящению меня в то, что было интересно ей самой. А мне хотелось лучше ее понимать. Я задумался над ее теорией и некоторое время молчал, выискивая в книге, находящейся у меня в голове, подтверждение ее словам.
- Я все же думаю, что эта история была бы лучше, имей каждый из них хоть одно положительное качество, - наконец сказал я.

- Я думаю, что в этом и есть суть, - продолжала она отстаивать свою точку зрения. - Их любовь - это единственное положительное качество.
Мне понравилось ее умозаключение. В этом был кое-какой смысл.
- Я надеюсь, ты достаточно осмотрительна, чтобы не влюбиться в кого-то, столь же… пагубного, - пошутил я.
С невозмутимым видом Белла вернула мне пущенный в нее мячик.
- Мне уже несколько поздновато волноваться о том, в кого я влюблюсь. Но и без предупреждений, кажется, я неплохо справилась.

От радости, вызванной неподдельной искренностью ее слов, я негромко засмеялся.
- Я рад, что ты так думаешь, - тихо сказал.
А Белла продолжила свою мысль: - Что ж, надеюсь, ты достаточно благоразумен, чтобы держаться подальше от кого-то столь же эгоистичного. Ведь на самом деле, Кэтрин, а не Хитклифф – источник всех неприятностей.
Наставительность в ее интонации насмешила меня, но я сохранил на лице максимально серьезное выражение и пообещал ей, что буду предельно осторожен.

Белла тяжело вздохнула, как бы готовясь к чему-то неприятному. Я внутренне напрягся, не зная, что меня ждет, и молча разглядывал ее, пытаясь увидеть какой-нибудь знак. Она казалась грустной. Положив свою ладонь на мою руку, все еще удерживающую ее за лицо и пристально глядя мне в глаза, она тихо, но твердо сказала: - Мне нужно увидеть Джейкоба.

Мольба в ее взгляде полоснула мне по глазам, и я зажмурился. Не размыкая век, выдавил: - Нет.
Это далось мне нелегко. Я редко отказывал Белле в чем-либо, и с трудом смог выговорить даже одно это слово. Мне нужно собраться и быть готовым к продолжению дискуссии, потому что в этом я не уступлю, а Белла вряд ли отступится. Она не откажется от своей идеи помириться с Джейкобом, а, значит, разговор предстоит не из простых. И я оказался прав.
- Это правда совсем не опасно, - уговаривала она. – Целые дни я проводила в Ла Пуш со всей их компанией, и никогда ничего не случалось.

Но на последних словах ее голос дрогнул, а сердцебиение участилось. Я тут же открыл глаза и уставился на нее, надеясь по лицу прочесть, почему она запнулась. Она солгала? Ну конечно. Она слишком много времени проводила с волками, и наверняка ей пришлось стать свидетелем их превращений.
Ужас, который я испытал при мысли о том, какая опасность ей угрожала, цепями сковал мое каменное тело. Не спуская глаз с Беллы, я кивнул, сам себе подтверждая свою догадку. И, стремясь избавиться от оцепенения, высказал свою теорию вслух.
- Оборотни неуравновешенны. Иногда люди рядом с ними получают травмы. Иногда они погибают.

Я знал, что мои слова не напугают Беллу. Ее инстинкт самосохранения был испорчен, видимо, еще при рождении. Я понял это еще в начале наших отношений, недавний визит в Вольтеру убедил меня в этом еще больше, теперь вот волки совсем не страшили ее, как должны бы. Ну какой нормальный человек не боится огромного хищного зверя? Но я уже ответил на свой мысленный вопрос. Ключевым словом в нем было определение "нормальный". Белла же никогда не претендовала на звание нормальнейшей из всех нормальных, чему обычно я радовался. Но в некоторых случаях – вот как сейчас – сожалел об этом. Будь на ее месте любой другой человек, он бы бросился наутек при виде Джейкоба или любого из его друзей в зверином обличии. Беллу же тянуло к ним как магнитом.

- Ты их не знаешь, - упрямо, но как-то не совсем уверенно прошептала она.

- Я знаю их лучше, чем ты думаешь, - спокойно возразил я, стараясь не придавать слишком много значения нашей первой встрече с волками. Белле вряд ли бы это понравилось. И все же я должен был это сказать: – Я был здесь в прошлый раз.
- В прошлый раз? – удивилась она, резко вскинув на меня горящие недоверчивым непониманием глаза.

Я обратился к тому ящичку своей памяти, где складировал воспоминания о первом появлении нашей семьи в Форксе. Тогда это место показалось нам идеальным. И мы собирались остаться здесь. Но наше заблуждение длилось недолго – на охоте мы встретились с волками. Таких огромных зверей нам видеть не приходилось. Но их запах отличался от хорошо знакомого нам запаха обычных волков. И самое странное – они мыслили по-человечески. Я услышал их. И озвучил свое наблюдение вслух. Через пару мгновений Карлайл предположил, что это оборотни. Мы были поражены, обескуражены, ошарашены. Из всех нас только сам Карлайл, хоть и никогда с ними не встречался, но слышал об их существовании. Мы же все столкнулись с этим явлением впервые. И они готовились напасть на нас.
Мы не знали, на что они способны. Но их было лишь трое, тогда как нас было пятеро. Никто из нас не сомневался, что в этой битве победа будет за нами. И по мыслям Эмметта я видел, как он рад возможности сразиться, да еще с диковинными существами. Розали с трудом переносила исходящее от волков зловоние и была крайне рассержена тем, что если дело дойдет до драки, то ей придется запачкаться об этих грязных животных, а потом делать себе внеплановый маникюр, чтобы вычистить грязь из-под ноготков. Я всегда насмехался над манерностью своей как бы сестры, но в тот момент меня это не позабавило – я был сосредоточен на чтении мыслей вожака этой малочисленной стаи. Я видел, что они сами были напуганы, но полны решимости защищаться. Несмотря на неравенство воюющих армий. Несмотря на то, что они – также как и мы – не понимали, чего ждать от противника. Несмотря на то, что шансов у них практически не было.
Они были уверены, что ради этой миссии и были рождены, а значит, должны мужественно встретить брошенный им вызов. Их смелость восхищала. А потаенный страх – они ведь тоже никогда до этого не встречали вампиров, а знали о нас лишь по легендам, передаваемым от поколения поколению, и то, что они все же медлили, не набрасываясь сразу, давал толику надежды на мирный исход. Я снова обратился к мыслям своих родных: Эмметт не мог дождаться, когда же кто-нибудь нападет первым и даже уже был готов взять это на себя, Роуз по-прежнему боролась с отвращением, мысли Эсме были полны жалости к несчастным людям, обреченным на принудительное превращение в зверей, Карлайл отчаянно пытался придумать, как избежать кровопролития. Со стороны оборотней, конечно. И я тихо-тихо, одними губами, шепнул ему, что они боятся.
Он медленно, подняв вверх руки, выступил вперед. Волки тут же зарычали и отступили на пару шагов назад. Тихим, спокойным, убеждающим голосом он заговорил. Мы не шевелились, чтобы не спровоцировать нападение, и только Эмметт был недоволен тем, как разворачиваются события.
Карлайл поведал волкам, что мы не обычные вампиры, и питаемся не человеческой кровью. Предложил разойтись полюбовно, без объявления никому ненужной смертельной войны. Волки оскалились, но вожак задумался над словами Карлайла. Юркнув на мгновение в лес, он вернулся в человеческом обличии и вступил в переговоры с отцом. Их итогом и стало то самое перемирие с проведением границы, отделяющей их территорию от нашей. Нам было запрещено охотиться на их земле, они же обязаны были сохранить нашу тайну.
Но я не собирался рассказывать Белле подробности. Ей это ни к чему.

- Впервые наши с волками пути пересеклись примерно семьдесят лет назад… Мы только что обосновались недалеко от Хоквиама. Это было до того, как к нам присоединились Элис и Джаспер. Нас было больше, но это не удержало бы их от схватки, если бы не Карлайл. Он сумел убедить Эфраима Блэка, что возможно сосуществовать вместе, и, в конечном счете мы заключили перемирие, – я немного помолчал, ожидая, когда Белла воспримет эту информацию, чтобы уже тише продолжить. – Мы думали, что со смертью Эфраима все вервольфы вымерли, что генетический сбой, обеспечивающий превращения, прекратился… - теперь я смотрел на Беллу, обдумывая внезапно возникшую в голове идею. – Кажется, твоя невезучесть с каждым днем становится все серьезнее. Понимаешь ли ты, что твое ненасытное влечение ко всему смертоносному оказалось достаточно сильным, чтобы возродить к жизни стаю вымирающих псов-мутантов? Имей мы возможность разлить твое невезение по бутылкам, у нас в руках оказалось бы оружие массового поражения.

От моих слов Белла нахмурилась и даже дернула головой, как бы избавляясь от неприятной мысли. И с недоумением в голосе пробормотала: - Но я не имею к этому отношения. Разве ты не знаешь?
- Знаю что? – переспросил я.
- Моя невезучесть тут совершенно ни при чем. Оборотни возродились, потому что вернулись вампиры. – Она сказала это с такой обезоруживающей уверенностью, что я сразу ей поверил. И сидел, как громом пораженный, пытаясь осмыслить ее версию того, что становилось причиной активации гена оборотня в организме их потомков. Белла смотрела на меня какое-то время, после чего вновь заговорила. - Джейкоб сказал мне, что появление твоей семьи привело в действие эту мутацию. Я думала, что вы уже знаете об этом…
Я прищурился. - Так вот что они думают?
- Эдвард, взгляни на факты. Семьдесят лет назад вы приехали сюда, и появились оборотни. Теперь вы вернулись, и снова появляются волки. Ты думаешь, что это совпадение? – и снова она говорила очень разумные вещи. За эти 70 лет мы нечасто наведывались в Форкс, но тем не менее бывали тут каждый раз, когда навещали Денали, ведь это было недалеко. И ни разу за это время мы не слышали о новых появлениях волков. Но и сейчас мы были здесь уже больше 3 лет, а волки появились совсем недавно. Мне необходимо было обсудить это с Карлайлом. Я сморгнул, чтобы вывести себя из оцепенения и вслух произнес то, о чем только что подумал.
- Эта теория заинтересует Карлайла.
- Теория, - скептически хмыкнула Белла.

А я снова замолчал, пытаясь определить последствия, к которым может привести подтверждение этой самой теории. Как отнесется к заявлению Беллы Карлайл. А главное – Эсме. Ее наверняка не порадует сообщение о том, что мы и есть причина мучений парней племени Квилетов. Ее всем сочувствующая натура вполне может потребовать, чтобы мы всей семьей без промедления покинули Форкс. Снова. Спустя всего пару месяцев после возвращения.
И все же я не совсем понимал, как такое может быть. Думал над этим, но что-то не сходилось.
И через некоторое время я тихо сказал: - Интересно, но не совсем понятно. – И более громко, обращаясь непосредственно к Белле, подытожил: - Но это ничего не меняет.

Белла вздохнула и снова уставилась на свои руки, о чем-то размышляя. Учитывая мои последние слова, я знал, что она собиралась с силами, чтобы в очередной раз попытаться убедить меня в неопасности для нее Джейкоба. Она встала и подошла ко мне. Я с радостью открыл ей свои объятия, принимая ее. Она не подняла на меня глаз, когда начала говорить, что говорило о ее неуверенности и сомнениях. Но я не перебивал.
- Пожалуйста, послушай меня всего минуту. Это намного важнее, чем просто прихоть навестить старого друга. Джейкобу сейчас больно. Я не могу не попытаться помочь ему, не могу бросить его сейчас, когда он нуждается во мне. Лишь потому, что теперь он не всегда человек… Пойми, он был рядом со мной, когда и я была… не совсем похожа на человека. Ты не знаешь, как это было… - На этих словах я окаменел, снова почувствовав, как боль ударной волной сбила меня с ног. И она тут же запнулась, но не замолчала. Машинально я закрыл глаза и рефлекторным движением стиснул зубы, пытаясь побороть невыносимую боль. – Если бы Джейкоб не помог мне… не знаю, что ожидало бы тебя по возращении домой. Я должна ему гораздо больше этого, Эдвард.

- Никогда не прощу себя за то, что оставил тебя. Даже если проживу сотню тысяч лет, - произнес я глухим шепотом, потому что говорить нормально просто не мог. Каждый раз, когда я вспоминал о том, что натворил, мое тело будто парализовало. Оно помнило каждое мгновение той агонии, которую я пережил за время нашей разлуки. А теперь к моей собственной боли добавились и видения Чарли о том, что это сделало с Беллой: ее боль, ее страдания, ее тоска, а дикий животный вой, который она издавала по ночам, постоянно звенел у меня в ушах. Я сглотнул, но это не могло ничего изменить.

Белла положила свою горячую руку на мое застывшее лицо, и не убрала ее до тех пор, пока я не открыл глаза.
- Ты лишь пытался поступить правильно. И я уверена, что с кем-нибудь другим, не таким сумасшедшим как я, это непременно бы сработало. Кроме того, теперь ты здесь. Это единственное, что имеет значение.
- Если бы я никогда не уезжал, ты бы не чувствовала себя обязанной рисковать жизнью утешая пса, – процедил я сквозь зубы, потому что до сих пор не мог разжать челюсти.
Я не увидел, но почувствовал, как она вздрогнула при слове "пес", и понял, что это прозвучало слишком грубо. Но если я буду излишне мягок, я не смогу убедить ее в своей правоте. Я должен максимально жестко высказать свою позицию, даже если и не чувствовал, что поступаю верно. Я должен защитить ее. Если не от себя, то от всех остальных. - Не знаю, как выразить это должным образом. Наверное, это прозвучит жестоко. Я допускаю это. Но однажды я уже был слишком близок к тому, чтобы потерять тебя. Я слишком хорошо знаю, как это бывает. И я не допущу, чтобы тебе грозила хоть малейшая опасность.
- Ты должен доверять мне. Со мной всё будет в порядке.
Я снова поморщился и прошептал. - Пожалуйста, Белла.
- Пожалуйста, что?
- Пожалуйста, ради меня. Прошу, не могла бы ты сделать над собой усилие и постараться сохранить себя в безопасности. Я сделаю все, что смогу, но я был бы признателен за небольшую помощь, - я говорил медленно, почти отделяя друг от друга каждое слово, чтобы донести до нее смысл каждого из них. Для меня это было важно. Я хотел, чтобы она поняла меня. Я хотел, чтобы она согласилась со мной. Я хотел, чтобы она…

- Я постараюсь, - устало пробормотала Белла.
И я не выдержал. И заговорил очень быстро, со всей пылкостью, на которую был сейчас способен, учитывая мое полуобмороженное состояние, все сильнее прижимая ее к себе, но не забывая о самоконтроле, чтобы ненароком ей косточки не переломать.
- Да ты хоть представляешь, насколько ты, в действительности, важна для меня? Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, как сильно я люблю тебя?

Я зарылся лицом в ее каштановые волосы, а она в ответ прижалась пылающими губами к моей шее. Я всегда хотел знать, какие ощущения она испытывает, прикасаясь ко мне. Ведь это наверняка похоже на то, как в мороз лизнуть перекладину качелей на детской площадке. От этих воспоминаний из человеческой жизни меня вырвал ее серьезный голос.
- Я знаю, как сильно Я люблю Тебя.
Жаль, что я не видел при этом ее лица. И лишь усмехнулся ее уверенности в собственных словах. Все человеческие чувства были слабыми, как будто чем-то разбавлены, они не имели той силы, которую обретали после болезненного перехода из жизни в вечность. Я знал, о чем говорил. - Ты сравниваешь одно маленькое деревце с целым лесом, - выдохнул я ей в волосы.
- Ты – невозможен, – она еле заметно поежилась.

Я чмокнул ее в макушку и, вздохнув, резюмировал: - Никаких оборотней.
Белла мотнула головой и угрюмо пробубнила:
- Я не собираюсь с этим мириться. Я должна увидеть Джейкоба.
- Тогда мне придется остановить тебя, - пообещал я, не сомневаясь, что она будет пытаться увидеться с ним раз за разом. А я же сделаю все от меня зависящее, чтобы помешать ей в этом. И у меня есть помощники. Так что сила – да и многое другое – на моей стороне.
- Ладно, посмотрим, - она бросала мне вызов? - Он все ещё мой друг.

Я снова на мгновение зажмурился, но быстро справился с неосознанной реакцией на любое упоминание о к-сожалению-все-еще-друге. И решил больше не продолжать эту тему, не настаивать на своем мнении, сейчас это не имело смысла. Я был уверен, что это не последний наш разговор о Джейкобе, и он вовсе не был в моем списке тем, говорить на которые я был согласен часами. И чтобы прекратить бессмысленный спор, я вернулся к тому, с чего мы начали – к вопросу о поступлении в университет. В любой университет.

- Так ты выбрала, где будешь учишься? Куда мы с тобой отправимся после выпускного в школе? – немного отстранившись от нее, чтобы иметь возможность видеть ее лицо, спросил я.
Она тут же подскочила с моих колен и уставилась на меня с возмущением. И на некоторое время мы увлеклись соревнованием, кто кого переглядит. Но это продлилось совсем надолго, потому что у человека с его потребностью моргать не было ни малейших шансов выиграть в гляделки у вампира, которые моргали лишь рефлекторно, ну и для того, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Поэтому Белла быстро отказалась от идеи испепелить меня взглядом, но и сдаваться было не в ее характере. Она сузила глаза и прорычала: - В Гарвард!
Мне понравился ход ее мыслей, но виду я не подал, и скорчил недовольную гримасу – Гарвард был, бесспорно, одним из лучших, но также и одним из скучнейших учебных заведений.
- Белла, я учился там уже дважды, и второй раз совсем недавно – выпустился лишь в 92-ом. В результате чего в моей коллекции уже имеются дипломы медицинского факультета и института юридических наук. Там больше и выбрать не из чего. Но если ты на самом деле хочешь пополнить ряды студентов старейшего из университетов страны…, то я мог бы даже посещать занятия курса богословия, - предельно серьезным тоном говорил я.
Белла собралась ответить мне какой-то колкостью, но ее прервало внезапное появление Чарли.

Я, разумеется, уже знал о его приближении, но вот для Беллы оно стало неожиданностью. Чарли остановился на пороге входа в кухню и, ничего не сказав, просто ждал, с нетерпеливым выражением на лице, когда я попрощаюсь с его дочерью и покину, наконец, их дом. Мысли его в точности повторяли все испытываемые им эмоции, поэтому особого интереса не вызывали.

Я поднялся, поблагодарил Чарли за то, что он позволил мне остаться на час дольше условленного времени, и, на мгновение задержав взгляд на Белле, пожелал ему доброй ночи и пошел к выходу. Она не пошла меня провожать – нам не было нужды прощаться, а тем более под неусыпным надзором Чарли прощание у двери теряло свое очарование.

Медленно идя к своей машине под струившимся с неба ливнем, я думал о том, что уже совсем скоро снова увижу мою девочку, и вот тогда уже никто будет нам мешать.