Говоря о кастинге, Пейман Моаади проявил себя как потрясающий актер в фильме Асгара Фархади. До этого вы уже были знакомы с фильмами «Развод Надера и Симин» и «История Элли»?

Я не видел ни один из этих фильмов, пока наш кастинг-директор не порекомендовал Пеймана. Я посмотрел «Развод Надера и Симин» и был поражен. Я стал просто одержим работой Асгара Фархади. Он столь талантлив. Пейман великолепен в этой роли. На самом деле забавно, что, когда я увидел «Развод Надера и Симин», то в этом фильме он был слишком суров, слишком сдержан и слишком молчалив, так что я подумал, что это абсолютно не то. Али должен быть шумным и буйным. Тихой и сдержанной полагалось быть персонажу Кристен, но мой кастинг-директор сказал: «Просто позвони ему. Пообщайся с ним по видео-чату. Ты должен встретиться с этим парнем». Таким образом, я позвонил ему на скайп в Иран, а он мгновенно подскочил и такой: «Привет сэр! Как у вас дела?». Он так полон жизни. Это говорило о его актерском диапазоне, что он способен играть персонажа, кардинально отличающегося от него самого. По правде говоря, после этого первого разговора с ним, я не мог выкинуть Пеймана из головы, и потом, когда я организовал совместную видео-конференцию Пейману и Кристен, химия была мгновенной. Мы просто беседовали с ним и с Кристен после просмотра «Развод Надера и Симин» и говорили о нем. Во время видео-чата мы говорили с ним, а затем в конце, я помню как Кристен и я просто смотрели друг на друга и она такая: «Мы должны дать ему эту роль», а я в ответ: «Да, мы дадим ему эту роль». И мы тут же дали ему эту работу. Мы сказали ему: «Пейман, никто не сможет сыграть эту роль».

Да, он великолепен. Когда Кристен поднялась на борт, было ли это тем, что позволило получить больше финансирования в бюджет, или это все было заблаговременно?

Существовал некоторый бюджет, но я даже не уверен, что его хватило бы на выход фильма. Знаете, присутствие Кристен в этом деле помогает в большинстве различных случаев. Не только с точки зрения финансирования, но на самом деле в том, насколько серьезно люди принимают этот фильм. Если вы послали сценарий такому актеру, как Пейман Моаади и в нем больше никого нет, и вы никогда не слышали о таком режиссере, никто в действительности не воспримет это серьезно. Никто не собирается вам перезванивать. Так же, нам крайне повезло заполучить в фильм такого актера, как Джон Кэрролл Линч. Просто, имея в составе столь серьезную и влиятельную актрису, какой является Кристен, это, своего рода, вотум доверия. Когда ты начинающий режиссер, необходимо, чтобы кто-то сказал тебе: «Эй, я верю в этого парня и вы должны поверить». Дэвид Гордон Грин сделал это в качестве исполнительного продюсера, а Кристен, когда мы встретились и сказали, что хотим снять этот фильм вместе, также обеспечила вотум доверия. Даже если им нравится сценарий, они подумают: «Кто этот парень? Надеюсь, он не идиот».

В фильме, безусловно, присутствуют политические элементы, но не думаю, что в действительности это является основным его направлением, вместо этого в нем показаны отношения между двумя людьми. Как вам удалось добиться такого точного баланса?

В самом деле, это натянутый канат, по которому ты должен пройти. Я думаю, что наш подход заключается в том, что всеобщей мантрой было - просто оставаться искренними, проливать свет на вещи, которые мы видели, учитывая правдивость и остроту, не пытаясь делать об этом каких-либо выводов. Мы отдавали себе отчет в том, чтобы создать фильм при этом, не пытаясь манипулировать аудиторией. Я повторял это каждому в любой ситуации. Я помню, когда мы работали над музыкой с Джессом [Струпом], нашим композитором, я говорил: «В этой реплике чувствуется слишком много манипулирования. Здесь чувствуется легкий перебор, словно мы пытаемся заставить вас грустить об этом». Так что такой способ работы на протяжении всего фильма, своего рода является наблюдательным, простым и позволяет открыто, без прикрас взглянуть на фильм. Вот что происходит в кинематографе. Я не хочу делать массу кричащих режиссерских трюков. Я просто хотел бы как можно больше иметь этой открытости в подлинной реальности, реалистичной манере. В тот момент, когда ты начнешь впутываться в политику, ты просто провалишься в кроличью нору, после чего половина твоей аудитории перестанет тебя слушать, потому что ты не говоришь им того, что они хотят услышать. Для меня было наиболее важным попытаться избежать этих ловушек, вместо этого уделяется большее внимание человеческой истории, и попутно людям показываются некоторые вещи о заливе Гуантанамо, не дающие им ответов, но, по крайней мере, заставляющие их снова и снова задаваться вопросами.

Можете рассказать о своем опыте и впечатлениях, которые Вы, возможно, приобрели, участвуя в кинофестивале Санденс?

Да, Санденс был стремительным, каждый, кто бывал там, знает, что это такое. Это цирк, дружище. Это безумие. Это было первым в моей жизни появлением на Санденс в качестве участника, или представляющего фильм, или еще что-то в этом роде. Так что отправиться туда вместе с Кристен и всей окружающей ее медиа-шумихой, а также огромным количеством работы, которую мы выполняли, это было дико. Но в то же время, это было очень интересным для меня, потому что мы буквально только что закончили фильм. Я выполнил проверку качества на DCP только за две недели до Санденса, так что фильм был все еще очень сырым и являлся всего лишь частью меня. Это было очень запутанное и эмоциональное время. Это также было своего рода освобождением. Как только все сделано и ты получаешь готовый результат, то начинаешь разговаривать с людьми, которые видели это, ты читаешь обзор или беседуешь с кем-то, и они понимают, что именно ты пытался сделать, это действительно приносит удовлетворение. Это как: «О, слава Богу». У меня было очень четкое представление, о том, каким я хочу видеть этот фильм, затем просто возникает вопрос о выполнении и сроках, людям это надо? Множеству людей это интересно, и мне это супер-приятно.

Так что да, я был там и в IFC его приняли, так что это было потрясающе. Мы добились симпатичного, маленького релиза, выходящего здесь, а так же мы дали массу сумасшедших интервью с Кристен и мы продолжаем давать их прямо сейчас. Это было здорово и это также было настоящим вызовом. Это фильм о Гуантанамо. Это интересная маркетинговая задача. Как вы можете заставить людей смотреть на то, что они игнорировали на протяжении последних двенадцати лет своей жизни? Что являлось частью подхода, который я хотел использовать. Не скатываться до переполненного политикой фильма, но сделать его о людях. Так или иначе, вы соприкасаетесь с моими представлениями о Гуантанамо, или независимо от вашего представления о том, чем является Гуантанамо, вы можете устанавливать связь с людьми. Вы можете установить связь с любым человеком, если узнаете его достаточно хорошо. В действительности, в этом и заключается суть фильма.

Некоторые режиссеры после премьеры своих фильмов предпочитают умыть руки и больше никогда не видеть их снова. Вы смотрели свой фильм?

Я смотрел его бесчисленное количество раз, но больше я его смотреть не хочу, не потому что он мне не нравится. Я правда люблю этот фильм. Звучит странно, но я думаю, иногда художнику это трудно сказать, потому что ты выступаешь критиком своей работы, но ты должен верить в нее. Это странное раздвоение ума. Главная проблема при создании фильма, особенно при таком быстром создании как у нас, заключается в том, что очень легко потерять объективность. Я видел этот фильм миллион раз, так что, то чего я хочу, это не смотреть его в течение года, а затем посмотреть его снова, чтобы получить те первые впечатления, когда мне пришла эта идея. Это трудно. Когда ты находишься за подобным занавесом, у тебя не получится добиться чистого и четкого видения как у зрителя. К тому же у нас было столько монтажа. Я находился в этой комнате ежедневно, ежечасно с Жеро [Бриссоном], моим редактором, так что я видел все это миллион раз. Так что фактически я наверстываю упущенное, с тех пор как не смотрел его некоторое время. Думаю, в следующий раз я посмотрю его в Абу-Даби. Мы отправляемся на кинофестиваль в Абу-Даби, и я действительно рад видеть, насколько этот фильм нравится ближневосточной аудитории. Это по-настоящему уникальный опыт просмотра, который я  с нетерпением жду.