- Это было совсем не трудно, - весело пропела Элис, легко пританцовывая вдоль грязной лесной дороги. - Я ведь все-таки фея! А это и был всего лишь какой-то жалкий бродячий мертвец! Чик — и нету! Я хотела подождать, пока вы меня спасете, но увидела, что вы придете только вечером, и решила, что мне будет слишком уж тяжело дожидаться так долго. С этой нежитью было так скучно...

- Ну еще бы — ведь он же труп, и тебе так и не удалось его соблазнить! - фыркнул Эммет.

Сестра недовольно нахмурилась, обернувшись к нему и покрепче ухватив Триса и Эдварда, вышагивавших по бокам от нее, за локти.

- Ну признайся, ты ведь не могла не попытаться! - подначил он ее. Элис в ответ показала ему язык и вновь защебетала что-то двум своим поклонникам, грациозно склоняясь к плечу то одного, то другого и поочередно одаривая их томными взглядами своих ведьминских синих глаз из-под длиннющих ресниц.

Эммета очень веселило наблюдение за этой троицей. Элис, явно не забивавшая свою безумную хорошенькую головку такой ерундой, как выбор какого-то одного объекта для собственного неуемного кокетства, беззаботно чередовала партии своих соблазнительных взглядов, заигрывающих вопросов и многообещающих улыбок в адрес их обоих; скандинав Эдвард просто и ясно восхищался ею, видимо, совершенно покоренный ее способностям к отрыванию голов, и развлекал ее какими-то веселыми байками, а Трис, который явно предпочел бы, чтобы она смиренно сидела в логове снова безвременно усопшего Джеймса, вышивала цветочки и терпеливо ожидала спасения вместо того, чтобы самой себя спасать, боролся со своим рыцарским стереотипом прекрасной дамы и осыпал ее поэтическими комплиментами и все порывался сложить в ее честь стихи, но постоянно отвлекался на Эдварда, с которым они то и дело обменивались злобными взглядами и состязались за внимание своей красотки всеми мыслимыми способами.

Джаспер же в боях за сердце Элис участия не принимал и вместо этого вел яростную борьбу с самим собой и со своей внезапно вспыхнувшей роковой страстью. Отказавшись от всех своих притязаний на лидерство, от мерзкого ехидства и постоянного комментирования малейших оплошностей всех окружающих, он теперь шел в самом конце процессии, закопавшись в собственные мысли так глубоко, что до него было не достучаться, и каждый раз, когда желание подоводить его начинало переполнять Эммета так, что сдержаться было невозможно, тому приходилось повторять каждую свою фразу раз по пять, прежде чем удавалось добиться от брата хоть какой-то реакции. В очередной раз не утерпев и поддавшись своей садистской мстительности, Эммет замедлил шаг и, поравнявшись с Джаспером, невинным голосом проговорил:

- Чего такой тухлый? Неужели уже умер от любви и начал разлагаться?

Никакой реакции.

- Брось, ты же сам говорил, что пару веков назад был у себя в Техасе парнем года по версии всех окрестных девиц, а уж как воевать ушел, так определенно сделался самой вожделенной штучкой в шляпе на всем Юге! А она вообще твоя жена, так что действуй!

Молчание.

- Кстати — ну так, на всякий случай! — она нечисть!

- Как можно избавиться от заклятия, чужеземец? - вместо ответа вдруг спросил Джаспер, точно примерзнув взглядом к стриженному затылку своей благоверной.

- От какого заклятия?.. - непонимающе переспросил Эммет.

- От заклятия этой нечисти! - последнее слово было произнесено с такой несусветной нежностью, что Эммет не удержался от усмешки. - Она заколдовала меня там, в пещере... О, и зачем я только согласился помогать вам!

- Закля... Кхм, боюсь, конкретно от такого заклятия можно избавиться, только переспав с ней! Ну или хоть поцеловавшись!..

- Ведьма этого и добивается! - возмутился Джаспер, сверкая глазами, полными праведного и одновременно тоскливого возмущения. - Если я поддамся этому соблазну, моя душа вечно будет гореть в аду!

- Ну, в рай тебя и так не возьмут, так что расслабься.

- Я совершаю благородные дела ради бедняков! - фыркнул оскорбившийся "Робин". - Так почему же...

- А в курсе ли ты, друг мой, что за гордыню в ад берут с удовольствием? А она из тебя так и прет! - заявил Эммет. - Можешь спросить Эдварда, у него доченька заведует адовым филиалом в тех ледниках.

В этот момент шедшая впереди Элис звонко засмеялась, откинув голову и будто невзначай скользнув пальцами Эдварду по плечу. Эммет с жалостливым ехидством посмотрел на Джаспера.

- Как самооценка? Падает?

- Не знаю, что это, но, наверное, падает... - обреченно протянул тот в ответ.

- А все остальное — встает? - пробормотал Эммет себе под нос, решив, что средневековая наивность излишне религиозного страдальца не позволит тому ничего понять. А потом жуткий удар в челюсть выбил из его головы все мысли, а ловкая подножка — землю из-под ног, весьма ясно показав ему, что Джаспер все-таки понял, и, успев только чисто машинально схватить того за руку, он вместе с ним повалился в дорожную пыль и покатился в густые кусты... терновника.

Боль от ударов, боль от вцепляющихся в кожу шипов, и сквозь это - злобные ругательства братца, самым цензурным из которых было нечто вроде «сволочного ублюдка». Из чего-то шуточного и несерьезного дело быстро перерастало в настоящую, жестокую драку. Где-то внутри медленно разгорался глухой злобный огонь, распаляемый болью, в крови пульсировала раззадоренная ярость. Сильный удар, отдавшийся болью в запястье, заставил Джаспера замолчать на середине очередного ругательства; пинок в колено, мерзкий хруст какой-то кости в его хватке, звон в ушах и ослепительные фейерверки перед глазами, глухой вскрик где-то над ухом, знакомый и отвратительный вкус крови во рту. А затем — мучительное прикосновение пламени к коже и сухой треск горящих ветвей...

Они и сами не заметили, как прекратили драку и откатились в разные стороны, лихорадочно хлопая руками по начавшей тлеть одежде. Несколько секунд спустя паническое ослепление прошло, и Эммет обнаружил, что кусты терновника в паре шагов от него в самом прямом смысле горят синим пламенем.

- Ты спятил?! - прорычал он, найдя глазами Эдварда, с трудом прячущего в уголках губ гнусную ухмылочку.

- Ну, вы махали кулаками так вяло, что я решил подбавить жару! - беззаботно ответил тот и щелчком пальцев заставил огонь угаснуть.

Прежде, чем Эммет успел набрать в грудь побольше воздуха и высказать все забившие ему горло слова, в основном представляющие собой почерпнутые у Джаспера и Триса средневековые ругательства, в разговор вмешалась Элис.

- Нужно же было как-то разнять вас, болванов! - она повела недовольным взглядом от Эммета к Джасперу, со странным ужасом рассматривавшему собственные руки. - Мы торопимся, впереди какая-то беда, мы должны успеть, а вы...

- Эй, ты же фея! - возмутился Эммет, осторожно ощупывая пульсирующий болью глаз, никак не желавший открываться. - Помоги нам, вылечи нас как-нибудь!

Элис презрительно наморщила носик, раздраженно сдув усевшуюся на него маленькую радужную бабочку.

- Ну вот еще! Сами друг друга покалечили — сами и лечите! И к тому же я все равно не умею!

Она отвернулась, грациозно качнув бедрами и будто ненароком задев ими Триса, и порхнула к дороге.

- Стерва! - тихо прошипел Эммет, с трудом поднявшись на ноги, держась за правый бок, болезненно отзывавшийся на малейшее движение, и обернулся на Джаспера — видимо, в бессознательном поиске поддержки. Тот все еще смотрел на свою левую руку с таким видом, точно не верил собственным глазам. Затем потянулся ей к колчану за левым плечом и, болезненно скривившись, опустил ее и уставился на Эммета полным бессильной ненависти взглядом.

- Чертов идиот, ты сломал мне пальцы! - крикнул он, невольно сжав кулаки, и тут же до крови закусил губы от боли.

Странно было сейчас наблюдать за ним, явно готовым убить врага на месте, но просто физически неспособным это сделать. Насколько опасным он был и насколько же легко оказалось сделать его абсолютно беззащитным!..

- Прости... - в собственном голосе Эммет с удивлением услышал сожаление. - Прости, это вышло как-то...

- Я помог тебе, когда ты просил, и...

- И при этом довел до истерики своими...

- … и вот как ты отплатил мне?

- Слушай, ты чуть не выбил мне глаз и определенно сломал пару ребер! Не считаешь, что мы квиты?

- Всего хорошего! - прошипел Джаспер и, резко сойдя с дороги, немедленно растаял в серо-зеленых лесных сумерках.

Отпускать его было нельзя — и потому, что идти ему все равно было некуда, и потому, что он оказался практически безоружным в месте, где из-за каждого дерева могло наброситься очередное чудовище, и потому, что он и в самом деле помог им всем, несмотря на бочку дегтя его мерзкого нрава в этой маленькой ложечке меда. И потому что... это ведь Джаспер!

Решение пришло мгновенно.

- Эй, не уйдешь же ты без Элис! - громко крикнул Эммет, хоть и не видя братца в сочной летней зелени вокруг, но отлично зная, что он слышит. - Оставишь ее этим двум? Не хочешь все-таки побороться?

Ответа не было никакого, и Эммет, с тревогой подумав, что все-таки просчитался, хотел было просто попросить его вернуться, но тут вдруг тонюсенькая ручка Элис оттолкнула его в сторону, и фея, подбежав к самому краю дороги, умоляюще воскликнула:

- Пожалуйста, вернись!

Эммет, Трис и Эдвард смотрели на нее с разными оттенками и степенями удивления, а она, жалобно сложив ладони, как при молитве, снова позвала своего беглого обожателя, от нетерпения привстав на цыпочки и выискивая его взглядом среди деревьев.

- Ты... звала меня? - появившись из зеленоватой тени на другой стороне дороги, спросил Джаспер. Наверное, подобный священный трепет звучал в голосе какого-нибудь монаха, услышавшего во мраке ночи взывающий к нему глас Божий.

- Да! - радостно откликнулась Элис. На лице Джаспера отразилось такое отчаянное и какое-то прямо-таки неприлично откровенное счастье, что Эммет невольно поморщился и принялся внутренне умолять Элис проявить элементарную человечность...

Но Элис человеком не была и человечность, разумеется, проявлять не стала.

- Вот только зачем звала — и сама не знаю... Но когда ты решил уйти, я увидела, что в будущем мне будет плохо. Наверное, ты когда-нибудь спасешь моего суженого! - она бросила быстрый многозначительный взгляд на наблюдавшую за ней троицу так удачно, что и Эдвард, и Эммет, и Трис при желании могли бы принять его на свой счет, а затем поправила струящуюся по ветру многоцветную юбку и, закружившись в изящном пируэте, отвернулась от них и затанцевала дальше по дороге.

Лес закончился совершенно внезапно: только что их еще окружали высокие, поросшие мхом деревья и колючие заросли кустарника, а сейчас они уже стояли на узкой полосе каменистой необработанной земли между густым мраком едва проходимых дебрей и вспаханным полем. Никакого подлеска, никакого перехода. Просто два разных мира.

Джаспер приложил здоровую руку к глазами всмотрелся в даль.

- Там дым, по-моему...

- Да что ты? А откуда бы иначе здесь взяться полю? Само интереса ради вспахаться решило? Конечно же там есть деревня! - фыркнул Эдвард.

Джаспер только открыл рот, чтобы ответить что-нибудь еще более язвительное, чем обычно, но Эммет его перебил:

- Там деревня? Отлично, вот туда-то и отправимся.

- Зачем нам туда? - скривился Трис, и Эммету почему-то показалось, что он испугался.

- Потому что я вовсе не хочу вторую ночь подряд провести на природе! - Элис манерным движением потерла узкой ладонью шею, к изгибу которой тут же приклеились взглядами три пары глаз. - Все кости так затекли после последней ночевки... - кокетливо протянула она, поставив этим жирную точку споре, и вся компания неорганизованно двинулась в сторону, указанную Джаспером.

На этот раз в хвосте плелся на удивление молчаливый Трис, на время уступивший Элис своему конкуренту в единоличное пользование. Эммет тихо поинтересовался у него:

- Мне показалось, тебе эта деревня чем-то не нравится.

Трис бросил на острые контуры деревенских крыш впереди нервный взгляд.

- Ну.... есть одна легенда... И мы ведь сейчас на самой границе Гиблого леса! Сам посуди, ну какие люди здесь селиться будут?

- Так что за легенда?

Трис вздохнул:

- Про деревню мертвых. Будто бы жители там до заката привечают путников, а после нападают на них и убивают. А самих их убить невозможно, потому что давно мертвы они и питает их только жуткое колдовство!..

- Ну, это совсем уж сказки! - немного натянуто рассмеялся Эммет. Он уже убедился, что от этого мира можно ожидать чего угодно. - Да и к тому же у нас в запасе есть своя колдунья и даже что-то вроде бога.

- Как знать... - проворчал Трис, явно не успокоенный этими словами.

Прошло порядочно времени, прежде чем они, наконец, достигли окраины деревни. Там было тихо, мрачно и на удивление пустынно.

- Для твоей деревни мертвых как-то слишком мрачно и неприветливо... - задумчиво произнес Эммет.

- А ты зомби с хлебом-солью хочешь увидеть? - процедил услышавший его Эдвард.

- Какая деревня мертвых? - возмутилась Элис. - Такое бывает только на севере! И вы что, символов охранных на дверях не видите?

- Ну, извини, не распознали сразу... - фыркнул Эммет.

- Вы уверены, прекрасная госпожа? - Трис на всякий случай с опаской осматривался. - Что-то здесь уж слишком пустынно... Даже собаки не лают...

- Вот еще, на меня собаки никогда не лают! - пропела Элис. - А все жители на главной площади. Я их слышу.

Она секунду поколебалась, а потом уверенно зашагала по самой широкой улице, аккуратно огибая грязные лужи и внимательно оглядывая приземистые, неказистые домишки. Вскоре Эммет явственно услышал подтверждение ее правоты: впереди раздавался гулкий шум толпы, над которым временами возносились отдельные голоса. Пару минут спустя дома расступились, и
вся компания оказалась на деревенской площади.

Десятки женщин и мужчин в разноцветных крестьянских нарядах волнами людского моря растекались вокруг паперти маленькой деревянной церквушки с покосившимся шпилем, слушая высокого старика в одеждах священнослужителя, вдохновенно вещавшего что-то, воздев к небесам худые руки. Напротив него, в самом центре площади, возвышался деревянный столб, окруженный сложенными вокруг вязанками хвороста. А у этого столба, бессильно дергая крепко связанными за спиной руками, стояла...

- Белла? - пораженно воскликнул Эммет, остановившись. Шедший за ним Эдвард врезался в него плечом и перевел взгляд на привязанную к столбу девушку.

- В чем дело, смертный? Ты ее знаешь?

- Это же Белла, ты что, не... Ах да, ты не.

- Просто немыслимо, до каких пределов безбожничества и богохульства, до какой степени попрания всех законов божеских и человеческих доходит извращенная фантазия таких богомерзких созданий, как эта преступница! - разносился по площади густой и тягучий, как сосновая смола, голос священнослужителя. - Подумать только, посягнуть на невинных детей!.. За злодеяние оное да настигнет ее справедливая кара!

Эдвард скользнул равнодушным взглядом по любви всей своей жизни и перевел его на груду хвороста вокруг нее.

- Какое расточительство! Чтобы собрать столько хвороста, им пришлось не один час блуждать по этому опасному лесу, а они зачем-то тратят его на эту девку! Если я сэкономлю им сей природный ресурс, они предоставят нам еду и кровь? В смысле кров?

Эммет не стал тратить время на очередной спор и громко, стараясь перекрыть царящий вокруг гомон и гул, воскликнул:

- Уважаемый, в чем обвиняется эта девушка?

Старец пробежал взглядом по лицам вокруг, отыскивая вопросившего, и остановился на Эммете.

- Эта девушка — ведьма, чужеземец, - сухо ответил он.

- Он меня оскорбляет! - вдруг обозлился Эдвард. - Все ведьмы от меня произошли, а от меня происходит только красивое! А это что за жалкое создание? Да я...

- Что она совершила? За что вы хотите казнить ее? - гораздо громче, чем нужно, спросил Эммет, заглушая божественные децибелы продолжавшего возмущаться Эдварда.

Жрец сурово нахмурился, но ответил:

- Своим дьявольским чародейством она призвала на нашу деревню чудовище. В его когтях погибло пятеро наших жителей; трое из них были совсем еще детьми. Пять семей теперь льют слезы на их могилах. Ведьма должна заплатить за это! Ее смерть оборвет заклятие, и чудовище оставит нас в покое.

- Да с чего вы взяли, что это именно она? - возмутился Эммет, бросив быстрый взгляд на Беллу, уронившую голову на грудь и переставшую пытаться освободиться от крепко державших ее пут.

- Она колдунья, это всем известно!

- Но это еще не значит, что она кого-то вызывала! Почему...

- Нидхег тебя проглоти и выплюни, смертный! Мы зря теряем время! - рассердился Эдвард. - Сдалась тебе эта...

- Пусть состоится Божий суд! - голос Триса перекрыл раздраженное бормотание Эдварда. - Ваше слово против нашего. Ваш боец против одного из нас. Со мной на мечах, или с ним на луках, - он кивнул на Джаспера, предусмотрительно прятавшего покалеченную руку под плащом. - Или с этим благородным сэром на любом оружии по вашему выбору, - это предложение сопровождалось изящным жестом в сторону Эммета.

Жрец скользнул взглядом по покрытым ссадинами, синяками и кровоподтеками лицам Джаспера и Эммета и мрачно процедил:

- Вам, любезнейшие, только бы кулаками и махать! Вид у вас самих как у головорезов и разбойников, уж не вам бы взывать к справедливому Божьему суду!

- Ты не можешь отказаться от ордалий, таков закон! - возразил ему обидевшийся на правду Джаспер.

Священнослужитель немного помолчал, водя взглядом по лицам спорщиков, а потом объявил:

- Хорошо, пусть будет по-вашему. Но смысла нет в том, чтобы лишь поиграть мускулами и потешить толпу красивым боем. Зла это не исправит и убитых не возвратит, - старик выпрямился во весь свой впечатляющий рост, воздел руки и провозгласил: - Если до того, как солнце вновь взойдет над этими крышами, вы сумеете найти истинного виновника, я отпущу ведьму на все четыре стороны. Если же нет — следующий рассвет станет свидетелем ее казни.