- Я тоже.

- Поднимаю до сорока.

- Пас. Вскрываемся.

Две пары, сет, ничего интересного и... Каре. Недовольно нахмурившись, Джаспер бросил веер своих карт на стол, поверх горки мятых разноцветных банкнот.

- Стрит! Неплохо, дружище, но мне повезло больше! - Джеймс довольно засмеялся и пододвинул к себе свой выигрыш, прочертив купюрами на пыльной столешнице широкий след.

- Еще разок? - предложил Ройс, вытащив из кармана десятидолларовую бумажку. Часы на звоннице пробили полдень.

- Опаздываем, - Бен поднялся из-за стола и вскинул на плечо сумку с учебниками.

- Брось! Давай еще пару кругов — это же только римское право! А Римской империи давным-давно нет, так что мы ничего не потеряем, если опоздаем на десять минут. - Джаспер и сам различил в своем голосе нервные нотки - идти на лекцию, в очередной раз проигравшись, он был физически не в силах.

Бен нахмурился, но кивнул и сел на свое место.

- Теперь ты дилер, - бросил ему Джеймс и, достав из сумки тяжелый том Локка, с показным трепетом водрузил его на стол.

- Решил прямо сейчас взяться за отработку прогула? - поинтересовался Бен, ловко бросив ему карту так, что она метательной звездочкой вонзилась между потрепанных страниц «Комментариев» и застряла.

- А то! Поищем истину у старины Локка! - воскликнул Джеймс, усмехнувшись, и вытащил из-за корешка маленький бумажный квадратик.

Нахмурившись, Джаспер наблюдал, как тот разворачивает его, подносит смятую бумажку к носу и вдыхает внешне такой безобидный белый порошок.

- Veritas, veritas, veritas — как обычно обретается под обложками классиков! - ухмыльнулся Ройс и постучал костяшками пальцев по столу. - Пас.

Джеймс поднял свои карты к заблестевшим глазам и повторил его жест.

Через несколько минут партия была закончена, Ройс, выиграв, лихим движением смел со стола в сумку свой выигрыш и, взглянув на часы, присвистнул.

- Ого, уже четверть первого! Давайте, бежим!

Джеймс фыркнул.

- Я не иду — лучше предамся изучению трудов столпов нашей демократии! - он подмигнул и многозначительно похлопал по обложке своего учебника. Джаспер натянуто улыбнулся.

- Я догоню, идите, - сказал он друзьям, и, когда Майк с Беном скрылись за стеллажами, повернулся к Джеймсу. Тот с вызовом посмотрел на него.

- Что, снова собираешься вести со мной душеспасительные беседы? - с напускной бравадой воскликнул он. - Если так, то даже не начинай!

Глубоко вздохнув, чтобы справится со все растущим раздражением, Джаспер заговорил, пытаясь придать своему голосу побольше спокойной убедительности:

- Зачем тебе эта дрянь, Джеймс? Чего не хватает тебе в настоящей жизни, что ты пытаешься возместить этим зельем? Ты ведь делаешь себе только хуже, почему не...

- Джас, Джас, дружище, ты, мне кажется, ошибся факультетом! - расхохотался Джеймс, не дав ему договорить и вновь поднося к носу проклятый сверток. — На кафедре богословия тебя приняли бы с распростертыми объятиями, а со своей импозантной внешностью и склонностью к пафосным речам ты имел бы бешеный успех у своих прихожанок, став святым отцом! Может, подумаешь о...

- Заткнись и слушай! - выкрикнул Джаспер, внезапно потеряв контроль над своей отчаянной и бессильной злостью, и вырвал из рук Джеймса пакетик с кокаином. - Нас уже два раза ловили на холдэме, еще один проступок - и нам обоим крышка! А если кто-нибудь узнает, что ты еще и кокаинист? Мне память изменяет, или твой отец умер от наркотика? И твоя мать сойдет с ума, если ты повторишь его судьбу? Или тебе...

Джеймс рывком вскочил на ноги, сверля его яростным взглядом. Противоестественно блестящие от наркотика глаза казались несоразмерно огромными для его бледного лица, и их отуманенно-свирепое выражение придавало ему что-то пугающее, делало его черты словно менее... человеческими.

- Не дави на жалость и прекрати читать мне мораль!

- Я не...

- Я живу как хочу, и не смей мне указывать!

- Я не указываю, я только пытаюсь...

- Ну так перестать пытаться! Что, решил заделаться спасителем заблудших душ?

- Ты ведешь себя как идиот! Да у тебя просто смелости не хватает посмотреть правде в глаза и рискнуть встретиться с трудностями без помощи кокаина! - закричал Джаспер, окончательно разозлившись.

Джеймс издевательски захохотал.

- А про собственные грешки ты успел уже забыть и надумал стать праведником? Это Мария наставила тебя на путь истинный? Что ж, неплохое достижение для шлюхи!

В ушах зазвенело, взгляд затянула мутно-алая пелена, разом стершая из сознания все, кроме удушливой и слепой ярости, и Джаспер с размаху ударил Джеймса кулаком в лицо.

Удар отшвырнул его в сторону, на длинный ряд пыльных стеллажей, кровь быстрым ручейком заструилась по его разбитым губам, и Джеймс почти удивленным движением стер ее и посмотрел на своего приятеля уже другим, прояснившимся взглядом. Но сказать ничего не успел — в это мгновение за их спинами прозвучали быстрые шаги и, обернувшись, Джаспер встретился взглядом с серо-стальными глазами профессора Лоуэлла. Ректора университета. Точно оцепенев, вслед за профессором он обвел взглядом стол, на котором все еще лежали карты — блестящий роял-флэш из пяти пылающих алыми сердцами червонных карт, с которым Ройс Кинг выиграл последний раунд, переместился на Джеймса, стиравшего с лица кровь манжетом рукава, и остановился на собственном кулаке, в котором был до сих пор зажат отобранный у него конверт с кокаином.

Джасперу показалось, что он будто со стороны видит, как вся кровь отливает от его лица и как судорожно он хватает ртом воздух, пытаясь заговорить и как-то оправдаться. Внутри вдруг стало необыкновенно холодно, точно легкие покрылись слоем инея.

Мистер Лоуэлл чуть нахмурил серебряные брови и, откашлявшись, заговорил:

- Азартные игры на территории университета.

Дар речи наконец-то вернулся к Джасперу.

- Сэр, я...

- Драка на территории университета. - в голосе ректора зазвенел металл.

- Но сэр, я могу все объяснить!..

Мистер Лоуэлл близоруко сощурился, вгляделся в полосу белого порошка, явственно выделяющуюся на фоне темного дерева паркета, и перевел взгляд на смятый бумажный конвертик в руке Джаспера. Подчинившись какому-то бессмысленному и детскому желанию, тот спрятал руку за спину.

- Мистер Уитлок, что у вас в руке? - чуть осипшим голосом спросил он.

- Простите, сэр, - вмешался в разговор Джеймс. Голос его звучал непривычно невнятно, и Джаспер отстраненно подумал, что, видимо, сломал ему нос. - Позвольте мне все вам...

Движением руки директор остановил его и, вздохнув, произнес:

- Мистер Уитлок, мистер Уитердейл — в мой кабинет.

- Пять долларов пятнадцать центов, сэр, - с улыбкой сообщила хорошенькая девушка-телеграфистка, и Джаспер бессильно застонал.

- У меня только пять долларов, мисс...

- Можно сократить количество слов. Например, убрать «срочно», - предложила телеграфистка, сдув со лба блестящий каштановый локон.

- Но это правда срочно!.. Наверное, это самое главное слово во всей телеграмме! - умоляюще воскликнул Джаспер и, сдвинув на бок шляпу, посмотрел на девушку из-под полуопущенных позолоченных южным солнцем ресниц, улыбнувшись и чуть-чуть склонив голову. Мария говорила, что его улыбке отказать невозможно. Пришла пора это проверить.

- Ну хорошо, - девушка улыбнулась в ответ, и на ее щеках заиграл очаровательный румянец. -
Пусть будет пять долларов.

- Вы ангел, мисс, и по-настоящему спасли мне жизнь! - воскликнул Джаспер, и щеки девушки запылали еще ярче. - Я ваш вечный должник! - и с этими словами он, расплатившись, быстро вышел из почтового офиса, довольный и немного раскаивающийся в своем поведении — такая горькая обида читалась в прощальном взгляде, которым его проводила милая телеграфистка.

Ответ был получен в тот же вечер и состоял из двух слов.

«Мерзавец. Жду»

Фыркнув, Джаспер скатал телеграфную полосу в трубочку. Да уж, в лаконичности дорогому дядюшке не откажешь.

Весь остаток вечера он просидел над письмом к Марии, пытаясь придумать достаточно вескую, но при этом не бросающую на него тень причину, по которой его вышвырнули из Гарварда, но не смог изобрести ничего подходящего. Мысли неотступно вращались вокруг длинных рядов резных парт, амфитеатром уходящих почти под потолок, блестящих пробирок и колб в залитой утренним светом лаборатории, витражных окон, заливавших университетские коридоры расцвеченными радужными бликами солнечными лучами... Желтый круг света от лампы, золотящей мятые страницы конспектов и кожаные корешки библиотечных книг, перезвон колоколов на старинной звоннице, темно-вишневые гербы в парадном холле, и гордая и простая надпись Veritas над воротами — он и не знал, что когда-нибудь будет так... скучать по всему этому.

Поглощенный своими острыми и горькими мыслями, Джаспер дотемна просидел на скамейке в городском парке и очнулся только когда часы на башне ратуши пробили десять. Всего пару недель назад он вернулся сюда после каникул. И вот...

Разговор с директором был коротким. Попытки Джеймса принять на себя всю вину и даже его ложь о том, что это он начал драку, ни к чему не привели — разбитые в кровь костяшки пальцев и конверт с наркотиком в руке весьма ясно указывали на истинного виновника, а разбросанные по столу карты только подтверждали, что два полученных в прошлом году предупреждения о том, что карточные игры под крышей университета запрещены, остались без внимания. Предельно сухо, но с неподдельным чувством мистер Лоуэлл сказал, что потрясен, разочарован и расстроен всем произошедшим, что не ожидал подобного поведения от такого многообещающего ученика, как он, Джаспер, и сообщил, что считает его дальнейшее присутствие в столь престижном учебном заведении неприемлемым. Джеймс же отделался только строгим выговором - его чистосердечное признание в кокаинической зависимости ректор воспринял как благородную попытку выгородить друга.

Разочарование, ядовитое и ледяное, звеневшее в его голосе, когда мистер Лоуэлл прощался с ним, задело Джаспера больнее, чем несправедливые обвинения, чем погибшая репутация, чем даже само исключение. Впервые он разочаровал кого-то. И это новое ощущение было не из приятных...

Выместив бессильную злость на двери своей комнаты, толкнув ее с такой яростью, что она с громким стуком отлетела от стены и с лязгом захлопнулась за его спиной, он не раздеваясь рухнул на кровать и, зажмурившись, попытался заставить себя не думать и не вспоминать. Ни о чем.