Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Я иду играть
С нашей последней игры прошло полгода. Я так сильно скучаю, моя Белла. В этот раз ты превзошла саму себя по сложности задания. Но я справлюсь и докажу, что достоин тебя. Я иду играть.

Исчезнувшая
Белла Свон, переехавшая к отцу в Форкс, не вернулась из школы в первый учебный день. Чарли Свон начинает расследование.

Сопутствующее обстоятельство
Эрик Байер не так искусен в сокрытии подобного рода секретов, как Дита – в их раскрытии.

Слёзы Луны
Вселенная «Новолуния». Эдвард так и не вернулся, Белла продолжила жить дальше. После окончания школы она уезжает из Форкса. Спустя пять лет возвращается под Рождество, чтобы отметить его с Чарли. Под влиянием воспоминаний она едет к заброшенному дому Калленов...

Редкий экземпляр
Эдвард - вор, забравшийся в дом к Белле накануне Рождества.
Романтический мини.

Раб своих привычек
Белла начинает работать на неуловимого и отстраненного Эдварда Каллена, пытаясь раскрыть его тайны. Он - загадочный и скрытный, хранит в секрете свой образ жизни. Белла настроена разгадать мистера Каллена, только к чему это ее приведет?

Приворот
Ты хочешь, чтобы парень любил только тебя и любил безумно? Хорошенько подумай перед ответом! Десятиклассница Настя решилась приворожить самого популярного парня в школе, и ей это удалось. Но вскоре любовь превращается в манию, защита в неусыпный контроль, а ревность становится смертельно опасной. Насте предстоит выяснить, что это: опасный характер Ромы или побочное действие приворота?

Эдем
Что может быть романтичнее межгалактических путешествий и поиска внеземных цивилизаций? Что может быть прекраснее новых неосвоенных планет? Экипаж космической субмарины понимал, что это билет в один конец, и «Ребро Адама» - их дом отныне. Но капитан даже не предполагал, чем закончится выбранный ими путь.



А вы знаете?

...что у нас на сайте есть собственная Студия звукозаписи TRAudio? Где можно озвучить ваши фанфики, а также изложить нам свои предложения и пожелания?
Заинтересовало? Кликни СЮДА.

...что, можете прорекламировать свой фанфик за баллы в слайдере на главной странице фанфикшена или баннером на форуме?
Заявки оставляем в этом разделе.

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
С кем бы по вашему была Белла если бы не встретила Эдварда?
1. с Джейкобом
2. еще с кем-то
3. с Майком
4. с Эриком
Всего ответов: 536
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 161
Гостей: 151
Пользователей: 10
Natashka0158, Nuka, Marishik_V, mashenka1985, 77777Змейка77777, mistyurinaviktoria, Thebelledwyer, jekaterinakrasnova, Джейд, EllisCullen
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Отдельные персонажи

Мечта, в которую стоит верить. Глава 19

2024-3-28
15
0
0
Ты женщина, о которой мужчина может только мечтать. Я виноват лишь в том, что мечтать не способен. Анджей Сапковский

Глухая лесная чащоба, укрытая невесомым покрывалом темноты. Пронзительный и резкий крик ночной птицы и шелест незримых крыльев где-то высоко меж облетевших крон. Звук исчезающей иллюзии, улетающей из души на таких же мокрых птичьих крыльях. В этом плюс бессмертия – в том, что мы уже не ощущаем каждую такую потерю как что-то острое, больное и страшное. Жаль, что оба мы потеряли все свои фантазии и иллюзии еще людьми. Ты – тогда, когда почти получила все то, чего так хотела, когда почти поймала радужную птицу мечты за пышный хвост и спугнула ее самым последним шагом. А я сначала получил все, что хотел, и только тогда понял, что хотел совсем не этого. Получил от жизни мечту только для того, чтобы узнать, что я мечтать уже давно разучился.

Когда я убегал из своей прежней жизни в неизвестное будущее, радуясь тому, что все-таки выбрал другой курс, пусть в бездну, но наконец-то поперек стрелке компаса, я думал о том, что к этой былой жизни меня привязывала кровь, а удерживал мой страх. Но кровь высыхает. Уходит в землю и забывается. Время залечивает любые раны. И развеивает любые страхи. А с ними вместе – и последнее, что оставалось во мне человеческого. Ведь мечтать умеют только люди.

Словом, я окончательно перестал быть человеком. И тогда повстречал тебя. Мечту, стоящую самой безумной веры.

***

Мария не возвращалась, и постепенно я окончательно уверился в том, что больше никогда ее не увижу. Я тогда сам не понимал, огорчает это меня или радует – единственным чувством было гадкое, горькое ощущение предательства, предательства самой жизни, с которой я не мог даже поквитаться.

Питер, казавшийся другом, и отнявший самое дорогое, что у меня было. Вернее, единственное дорогое. Белый призрак с бушующим в глазах кровавым пламенем, уже не был Шарлоттой, моей сказочной Шарлоттой, мечтательно рассказывавшей мне ирландские истории на подоконнике своего окна. У этого призрака было только ее имя. И, глядя на нее, на это чудовище, казавшееся мне куда страшнее любого новообращенного потому что я знал, кем она была раньше, я начинал понимать кровавую средневековую инквизицию, истории о которой прежде потрясали меня своей бездумной свирепостью: лучше уничтожить, убить пусть даже и самого любимого человека, чем позволить ему жить с теми демонами, которыми он стал одержим.

Дикие, полные крови и смерти поступки, которые теперь оказались бессмысленными, никчемные завоевания, сотни убийц вокруг и сотни убийств – за спиной, мое перечеркнутое прошлое, выцветавшее на страницах жизни, которые я марал и рвал как хотел. Зачем все это?..

Этим вопросом я в который раз задавался, полулежа на мягкой, пружинящей мхом земле в глубине пропитанного дождями леса, окружающего Иггл-Пас, который день подряд бессмысленно отбывая это дневное заключение, когда тишину моей поляны и моих мыслей неожиданно нарушил голос неизвестно когда и откуда взявшегося Питера:

- Скучаешь?

- С какой стати я должен по тебе скучать? – не открывая глаз, бросил я, надеясь, что он уйдет и оставит меня в покое.

В ответ сухо щелкнула зажигалка, и нос мне защекотал горький сигаретный дым. По совершенно не понятным мне причинам Питер, несмотря на свою новую сущность, и не думал изменять своим человеческим привычкам и курил с тем неподдельным и нахальным удовольствием, с каким, должно быть это делает какой-нибудь французский школяр, отлично зная, что это запрещено, и получая от нарушения правил куда больше радости, чем от самих сигарет.

- Не по мне – по ней. По Марии, - коротко и невнятно из-за зажатой в зубах сигареты выговорил он.

Много вариантов ответа пришло мне в голову, и я заколебался, сказать ли, что я вообще не понимаю, о чем он говорит, или что он ошибается, или вообще послать его к дьяволу. И пока я выбирал, тело все решило за меня, и я услышал свой голос, тихо произнесший:

- Питер, я... Я не понимаю, что происходит. Я знаю только, что так... не должно быть!

- Не должно? Друг, это просто химия организма! И ничего тут не поделаешь!

- Химия организма? Да о чем ты, черт возьми? – воскликнул я, никак не ожидая, в какую сторону свернет наш разговор. Питер промолчал, но как-то так красноречиво, что я сдался и с какой-то гулкой, отдающийся внутри эхом злостью пробормотал:

- Я не люблю ее.

- Но ты ее хочешь, верно? А чем такое желание хуже, чем желание... ну например, поесть? Не изображай из себя невинного послушника, соблазненного распутной прихожанкой! Почему ты никак не хочешь плюнуть на этот свой нелепый кодекс благородного джентльмена со сказочного Юга и начать, наконец, получать от жизни удовольствие? Знаешь, в этом вся твоя проблема: ты всегда смиряешься там, где еще можно бороться, и борешься там, где ничего изменить уже невозможно! Она хороша и, кажется, к тебе неравнодушна — думаешь, сможешь этому противостоять?

- Она вовсе не неравнодушна! - глупо возразил я просто из нелепого желания хоть как-то опровергнуть его слова.

- Разве? А почему тогда она сначала была к тебе так подчеркнуто безразлична, а потом и вовсе сбежала? Знаешь, женщины почему-то пребывают в убеждении, что если они будут смотреть на нас презрительным, высокомерным взором и говорить ледяным голосом, то мы тотчас же осознаем свое ничтожество и будем лишь питать в своих сердцах непорочные мечты о хоть единственной их мимолетной улыбке, тогда как на самом деле нам сразу же становится ясно, что такие мечты питают они сами, и причем, скорее всего, отнюдь не такие невинные! Слушай меня и учись, кэп! Пока кто-нибудь не перебежал тебе дорогу! Будь я на твоем месте, то... - он многозначительно закатил глаза и присвистнул.

- Белая рвань! - зло бросил я, с негодованием глядя в его нахальное лицо.

Питер в ответ только беззаботно рассмеялся.

- Не белая рвань, а чертов янки, забыл? Зато у меня за плечами не висит тяжеленный мешок с кирпичами никчемной репутации, идиотизма - ой, прости, идеализма! - и ханжеского воспитания, и мне живется не в пример легче, чем тебе!

Бороться со своей злобой я больше не мог и не хотел и, рывком вскочив на ноги, трусливо и совсем не героически сбежал, оставив поле этого словесного боя Питеру. Сквозь шелест ветвей и шум собственных шагов, уносивших меня неизвестно куда через едва проходимые лесные дебри, я различил наглый отголосок его смеха – непростительно человеческого для вампира.

***

Я блуждал по малахитовому лабиринту леса до самого вечера, пытаясь взять себя в руки и сделать, наконец, хоть какой-то выбор, решить, что делать дальше. Оказывается, я и не подозревал, что это настолько тяжело – принимать решения. И удивительно и непривычно страшно. В последний раз подобный страх я чувствовал только в ту минуту, когда делал первый шаг вниз по широкой лестнице «Легенды» вечером двенадцатого июля 1861 года – шаг в неизвестность, лишь самую малость прикрытую узорчатой вуалью героических мечтаний и напускной уверенности в правильности принятого решения. Это воспоминание полыхнуло перед глазами одновременно с красноватым золотом лучей заходящего солнца, опускающегося за черную черту лесной кромки, когда я шагнул из-под сени деревьев на холодный и мягкий ковер прибрежного песка, белыми складками сбегавший от самых корней последних деревьев к опалово мерцающей кромке широкого озера, казавшегося в удивительном сиянии гаснущего солнца расплавленным золотом, смешанным с кровью.

Когда мои на мгновение ослепленные этой сияющей ало-бело-золотой картиной глаза вновь смогли видеть, и я заметил, что у озера кто-то есть, отступать было уже поздно.

Мария.

Она сидела на берегу озера, устремив взгляд на водную гладь, ветер трепал ее волосы и шелестел шелковым подолом белого платья. Хотя она и не смотрела на меня, я чувствовал, что она знает о моем присутствии. Я остановился возле нее, не решаясь нарушить молчание, не зная, что делать, как себя вести, и просто смотрел на нее, казавшуюся сейчас странно пассивной, слабой и беззащитной. Склоненная голова, хрупкие плечи под белым кружевом платья, красивые руки сложены на коленях, тонкие пальцы покрыты золотой крошкой мокрого песка... Она казалась беспомощной, невинной, замечтавшейся, одухотворенной и одновременно простой... Это удивило меня - никогда прежде я не применял этих слов к Марии.

Наконец она посмотрела на меня, и выражение ее лица удивило меня еще больше: оно было исполнено тоской, печалью и одиночеством — чувствами, которых я не мог в ней и предположить. Словно притянутый ее взглядом, я подошел еще ближе и присел рядом с ней на песок.

Мы сидели молча, погруженные каждый в свои мысли. Наконец Мария произнесла:

- Вода... В чем ее секрет? Почему она способна дарить покой и умиротворение? Потому что она вечна? Потому что она прекрасна? И ты, и я — мы тоже вечны и прекрасны — в глазах людей... Но покой нам неведом. Мы как пламя — мечемся, обжигаем...и гаснем. - Она слабо улыбнулась и продолжила, тихо и печально, - Я видела сегодня другую жизнь — совсем недавно у этого озера гуляла пара. Молодая девушка — прелестная, счастливая, влюбленная — и ее спутник, пылкий, восхищенный и гордый своим счастьем... Они тоже любовались этим озером. Тоже слушали заливающихся песнями птиц, чувствовали аромат этих цветов. И... И в те мгновения все это было только для них! Для них одних пылали краски всего этого мира, для них светило солнце, для них цвели цветы, для них сверкала серебром озерная гладь... Для той девушки сбылось такое простое и будничное, но недоступное для меня чудо, она обладала обычным, совсем не сказочным и не волшебным, но во много раз более дорогим счастьем, совсем не похожим на те глупые романтические мечты, которые у меня когда-то были, и настолько более ценным!.. Я отдала бы все, что у меня только есть, за хотя бы мгновение этого счастья! Я устала... быть монстром, устала от постоянной жестокости, от смерти, от боли, от этой бесконечной борьбы за выживание, от этой жизни дикого зверя... Так устала...

Вдруг она поднялась на ноги – белая крошка влажного песка с чуть слышным шорохом осыпалась по ее колену и плавно изогнутой лодыжке - быстрым движением скинула легкое шелковое платье, которое с тихим шелестом скользнуло к ее ногам, и, оставшись обнаженной, шагнула в сторону озера. Мягкая золотая пыльца солнечного света смешалась с хрустальными искрами на ее мраморной коже, на мягком изгибе талии и бедра, вычерченном огненной линией по пылающему вечернему воздуху, по моим полуослепленным глазам.

Чего угодно я мог ожидать от нашей встречи, но не…

Она вошла в воду и поплыла, бесшумно и красиво, словно сказочная наяда, прекрасная нимфа из древних и вечных легенд, казавшаяся призрачной и неземной в золотом свете угасающего дня, а я, словно обращенный в камень зрелищем ее ослепительной наготы, замер на берегу, не в состоянии даже пошевелиться, отвести взгляд от пылающих золотом бликов на озерной глади, среди которых четким контуром выделялся ее силуэт.

Когда она вышла из воды, и теплое золото закатных солнечных лучей заискрилось миллионами бликов на ее влажной коже, я подумал, что никогда в жизни не видел ничего прекраснее... Смешение странных, противоречивых, почти забытых человеческих эмоций охватило меня: это было и любопытство и восхищение, и вожделение и - что самое удивительное после всех этих лет грязи, пороков и крови - смущение. Где-то глубоко во мне все еще жил этот скромный юноша с пуританского юга, каким я должен был когда-то быть, и теперь ослепляюще-манящее зрелище обнаженной красавицы позволило ему выбраться на поверхность из-под земли моего прошлого, в которой я его упорно хоронил. Я поднялся, чтобы подать Марии ее одежду, но она будто не заметила моей протянутой руки, глядя на меня со странной смесью решимости и неуверенности во взгляде. Она была такой слабой и хрупкой, казалась такой беззащитной в этот момент, что я невольно почувствовал желание защитить ее, оградить от всех жизненных невзгод, быть рядом...

- Нравится то, что ты видишь? – спросила она с улыбкой, но за этой улыбкой я явственно почувствовал страх. Страх быть отвергнутой.

- Нравится, - прошептал я неожиданно хриплым голосом.

Всю мою вампирскую жизнь меня преследовала одна жажда – жажда крови. Ничто другое уже давно не волновало меня. Люси ненадолго смогла разбудить во мне что-то живое, но это была скорее животная похоть, чем человеческое желание. Но сейчас, глядя на эту прекрасную девушку, стоящую передо мною в своей бесстыдной и одновременно невинной наготе, я впервые ощутил жажду совсем иного рода, окрашенную нежностью, желанием защитить эту обманчиво хрупкую красоту... Я хотел прижать ее к себе, сделать ее своей, почувствовать, что она отдает мне всю себя, без остатка. Наконец-то.

Сердце забилось в рваном ритме, кровь вспыхнула обжигающим пламенем и побежала по венам с бешеной скоростью. Мысли путались, и я едва ли смог бы сейчас связать хоть два слова. Но она и не ждала от меня слов.

Я шагнул к Марии, едва понимая, что делаю, обвил ее руками, прижимая к себе, и коснулся ее губ осторожным поцелуем, сдерживаясь изо всех сил, чтобы сохранить хотя бы остатки самообладания. Она обхватила меня за шею, запустила пальцы в волосы и ответила на мой несмелый поцелуй с такой долго сдерживаемой, отчаянной страстью, что я окончательно лишился рассудка.

Дальше все произошло так быстро, как будто наши тела, слишком долго ждавшие этой близости, действовали сами по себе. Я помню, как Мария, не прерывая поцелуя, начала расстегивать мою рубашку, но, не выдержав, рванула края, отрывая пуговицы, стаскивая с меня эту ненужную тряпку, как мы медленно опустились на горячий песок, как наши переплетенные тела блестели под последними лучами заходящего солнца... Казалось, от всего происходившего у меня перехватило дыхание: ее гибкое тело в моих руках сводило с ума, каждый ее вздох будоражил меня, прикосновения рук доставляли немыслимое удовольствие… Она наконец-то перестала лгать и скрываться, она была как открытая книга – теперь только для меня, для меня одного… Эта мысль была последним сполохом разума, захлестываемого потоками прежде бывших невозможными эмоций и утонувшего в этих сокрушительных и желанных волнах.

***

Мы лежали на песке, казавшемся совсем белым под светом полной луны, Мария прижималась ко мне, уронив голову мне на грудь; ее дыхание щекотало мою кожу под распахнутой рубашкой, прохладные пальцы касались моего лица... Я отчетливо ощущал ее умиротворение, спокойствие и странно замершее, словно обессиленное счастье. И надеялся, что и сам чувствую то же.

Сквозь умиротворенное спокойствие Марии я уловил ожидание. Как и тогда, в ту ночь, когда она рассказала мне свою историю, она ждала от меня каких-то слов или действий. Ждала того, чего я не мог ей дать тогда и по-прежнему не могу сейчас... Внезапно она прошептала:

- Я так долго мечтала об этом... Мечтала, не смея признаться в этом самой себе — ведь это... дерзко и неприлично... Но... Я помню, когда мне становилось совсем уж невыносимо, тогда, давно... Я забывала и стыд, и разум и представляла себе, что... что ты любишь меня, а не ее, не Мелинду. Представляла твой поцелуй, твои объятия... А затем... - она запнулась, но все таки договорила, - Тот ужас, боль, унижение... Я чувствовала себя навеки запятнанной, уничтоженной, втоптанной в грязь... А теперь... Теперь нет. Ты... очистил меня...

Я понимал, что должен ответить ей, понимал, что мое молчание ранит ее больнее, чем любые оскорбления, но не мог сказать ни слова, не мог даже обнять ее, шевельнуть бессильно откинутой на песок рукой. С плохо скрытой горечью Мария сказала, приподнявшись на локте и глядя куда-то на черное зеркало неподвижной воды:

- Как странно... Между нами по-прежнему они двое... Обе наши жизни сломала эта семья... Поразительное совпадение...

Сначала я не понял, о чем она. Какая семья, кто «они двое»?.. А затем во внезапной, непрошеной вспышке наития разрозненные кусочки головоломки вдруг соединились. «Надеюсь, я не сделала вам слишком больно, надеюсь, вы смогли меня понять. Вы еще встретите ту, что предназначена вам небесами, я знаю. Будьте счастливы, дорогой друг!» По-прежнему они двое... «Особенное рвение проявлял... один из твоих друзей. » … «Дружище Джас не отдал тебе должного — так может, я смогу тебя утешить?» Джас... Только один человек называл меня так. Я не заметил, как вскочил на ноги. Почему-то не получалось дышать — казалось, я забыл, как это делается, и в паническом, слепом ужасе прижимал руки к горлу, пытаясь спастись от этого внезапного удушья. Господи, нет, нет, нет, этого просто не может быть, я ошибся, я неправильно ее понял, я... Я просто не могу потерять и эту, последнюю иллюзию!

Мария испуганно смотрела на меня снизу вверх — черно-белый призрак на серебряном шелке песка, и я ощущал ее страх, досаду на саму себя... И жалость. Жалость... Вопрос, который я собирался и никак не мог решиться задать ей, замер у меня на губах. Ее чувства уже дали мне ответ, и я удивился, что не догадался раньше, еще тогда, много лет назад, когда впервые услышал от Марии ее историю. Ведь нужно было лишь сложить два и два. Служанка, влюбленная в кого-то из господ, - частое явление, но знать, в кого же именно, мог только кто-то, живший в Белом озере. И этот кто-то был одним из моих друзей. Земля внезапно качнулась под ногами, блестящая озерная гладь оказалась прямо перед глазами, а через мгновение я ощутил, как моего лица касаются прохладные пальцы Марии, отводя со лба волосы, заставляя поднять голову и взглянуть на нее.

- Прости, прости, я не хотела говорить, это вырвалось случайно, я не думала, что... - лихорадочно повторяла она, умоляюще глядя на меня огромными сверкающими глазами. - Это прошлое, теперь это уже не важно! Просто забудь об этом, как забыла я!

И только теперь, под этим молящим, отрешенным от себя взглядом, видя ее исступленно прекрасное, горящее страстной решимостью лицо, я понял, что же на самом деле она чувствует ко мне, понял, насколько же все эти годы ошибался... Она действительно готова была забыть и простить тот ад, в который превратил ее жизнь казавшийся мне непогрешимым, безупречным героем Кэйд Уилтон, потому только, что он был моим другом. Потому что… Потому что…

Я молча смотрел на Марию, восхитительно прекрасную в лунно-звездном сиянии, отраженном на нее зеркалом черной воды, и восхитительно мою… И понимал, что мне плевать на все это. На ее красоту, на ее любовь – или чем там на самом деле были ее чувства? – на ее слова… Открывшись до конца, она выбила во мне тщательно налаженный механизм самообмана, и теперь я с легким и потрясающе беззаботным, едва ли не веселым удивлением чувствовал, наконец, то, что на самом деле должен был испытывать к ней все эти годы.

Ничего.

- Прости, - очень тихо произнес я, ощущая, как медленно меняются ее эмоции, как счастливая, взволнованная нежность в них сменяется какой-то глухой, непроницаемой чернотой, будто затягиваемая дымом.

- За… за что? – с трудом прошептала она, и на секунду меня кольнула непривычная добрая, грустная жалость. Зачем нужна лишняя боль, которую мне придется ощутить самому – вместе с Марией? И я сказал совсем не то, что собирался сначала:

- За то, что больше я не могу ни о чем мечтать. Не могу мечтать и о тебе.

***

- Куда ты? – крикнул мне Питер, наверняка глядя мне в спину с этим проклятым сосредоточенным упорством, как если бы я был какой-то неизвестной науке бактерией, которую он тщательно изучал под микроскопом.

Я не ответил, только ускорил шаги. Я не знал ответа.

- Что происходит? – снова спросил он, и я снова не ответил. Знал, что тишину этот болтливый красноглазый бандит с большой дороги, чертов янки и тот самый друг, которого прежде я мог только придумать, а не найти, понимает лучше слов. А дальше все звуки для меня слились в слитный, мокрый шум шелестящей под начинавшимся дождем листвы и мягкого шума моих шагов по мягкой земле ночного леса. Кажется, в каком-то старом, полузабытом сне я слышал, что дождь – это хорошая примета.

Какое это неизмеримое, невыразимое никакими словами счастье, восхитительное в своей краткости и совершенной полноте – это мгновение принятого решения. Решения идти, двигаться. И не важно, куда и зачем – ведь цель пути часто находишь прямо на дороге. Просто двигаться. И надеяться, что все-таки вперед.

***

Я не знал, сколько времени я блуждал по стране, бесцельно и бездумно, ничего не ища и не ожидая, потому что не мог ничего найти, да ничего и не ждал, когда моя невыбранная дорога привела меня однажды на окраину Монтгомери.

Ранним утром, в белесом сумраке едва забрезжившего рассвета, когда солнечные лучи еще не набрались достаточной яркости и силы, чтобы выдать людям мою истинную природу, я шагал по раскисшей от дождей проселочной дороге, наслаждаясь редкими минутами одиночества, свободы от необходимости пропускать через себя отравляющие волны посторонних эмоций. Впрочем, очень скоро мое душевное уединение было нарушено.

Сначала я уловил диковинную смесь мрачной решимости, безвольной усталости и насмерть испуганного непонимания, а через несколько шагов увидел и излучавших все это людей. Впереди, в нескольких футах от дороги, тянулась высокая кирпичная стена, огораживающая территорию не то больницы, не то университета, не то еще какого-то казенного учреждения, а возле наглухо запертых кованных ворот стояли трое: высокий мужчина с полуседыми, но еще темными на висках волосами, с породистым, характерным, но странно безвольным лицом, немолодая, но сохранившая остатки былой красоты женщина, холеное лицо которой застыло в выражении мрачного, надменного равнодушия, и молодая девушка — наверное, дочь этих двоих. И если в эмоциях ее спутников не было ничего необычного, то чувства, излучаемые ей, были настолько странными, что я невольно остановился, глядя на нее с неожиданно пробудившимся слабым любопытством: одновременно и страх, и уверенность в его беспочвенности, отчаянная надежда — и уверенность в ее бессмысленности, преданная любовь — и почти невольная ненависть, желание бороться — и понимание ненужности любой борьбы... Невольно мне стало интересно, что же могло вызвать такую бурю чувств, тем более яркую на фоне однозначных и примитивных чувств ее спутников, и, как равнодушно-любопытствующий зритель на трибуне Колизея, я остался, чтобы посмотреть, чем же окончится эта драма, этот гладиаторский бой эмоций. Вот тяжелая створа ворот приотворилась, и мать этой интригующей девушки быстро заговорила с появившимся служителем. Слегка напрягая слух, я уловил обрывки ее слов:

- ...Нужно срочно увидеть директора... Боюсь, это необходимо... Серьезно больна...

В продолжение этого разговора дочь решительной дамы лишь молча оглядывалась по сторонам, словно безмолвно моля хоть кого-нибудь прийти ей на помощь, и, обернувшись к дороге, вдруг встретилась со мной взглядом. После десятков лет, прожитых в обществе самых прекрасных существ на земле, я не мог счесть красивым ни одного человека, но эта незнакомка и не нуждалась в подобном определении. Я не смог даже понять, красива ли она — так невозможно определить, хороша ли героиня портрета кисти импрессиониста, потому что при взгляде на нее пропадает всякий смысл пытаться это понять. Наверное, если сравнить ее и Марию, то последняя казалась бы несомненно куда более красивой со своим завораживающим лицом так и не пробудившейся от ядовитого сна Белоснежки, но... Она казалась безупречно сделанным академическим рисунком, в то время как эта страдающая незнакомка была произведением искусства, и передать ее светлое, волшебное очарование могла бы лишь кисть истинного гения...

Я не сумел толком разглядеть ее черты — их словно размывал ее слишком яркий внутренний свет, и я помню лишь сочетание снежно-белой кожи, уложенных в строгий узел черных волос и темно-голубых, как предрассветное небо, глаз — она тоже была Белоснежкой, но совсем другой - живой, никогда не пробовавшей отравленного яблока и не покоившейся в холодном хрустальном гробу... И я поневоле подумал, что она просто не может быть одна, что вот-вот появится бесстрашный и прекрасный принц и защитит ее от того, что должно было с ней случиться, спасет от того ужаса, что она испытывала - иначе просто не могло, не должно было быть!..

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, и внезапно в ее лице что-то изменилось, выражение безмолвного недоверчивого страха исчезло с него, сменившись внезапной неуверенной надеждой и...узнаванием?..

А потом она исчезла за серыми стенами. Я смотрел на закрывшиеся за ее спиной ворота, позднее выпустившие ее родителей – одних, без нее, и из кипящего зелья ее противоречивых, разноголосых эмоций во мне самом росла облаком теплого пара одна моя собственная. Тоска.
Эту незнакомку от всего, что было ей дорого, отделила бесконечная серая стена. А себя я отделил сам. И теперь я впервые за годы и годы чувствовал в себе достаточно безумных, опьяняющих сил для того, чтобы перелезть через свою стену. Чтобы вернуться. Вернуться с войны, закончившейся для всего остального мира полстолетия назад, а для меня – только теперь. Вернуться туда, откуда я уходил. Пусть не в прошлое, которое уже не изменишь, не в мою бездумную, светлую юность, которой уже не повторишь.

Но все-таки домой.



Источник: http://www.twilightrussia.ru/forum/38-2887-7
Категория: Отдельные персонажи | Добавил: BlackthornTales (14.01.2011) | Автор: BlackthornTales
Просмотров: 1333 | Комментарии: 12 | Теги: Джаспер и Элис


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 121 2 »
0
12 natalj   (16.09.2012 23:06) [Материал]
Спасибо большое за главу.

1
11 ВикаКруспе   (23.08.2011 14:38) [Материал]
Спасибо за главу smile

1
10 Hella   (14.06.2011 23:21) [Материал]
О, даже не верится, что все таки эта встреча была...

3
9 tess79   (23.02.2011 10:50) [Материал]
Да уж, как это символично, так упорно стремиться к чему-то, страстно желать, а получив, понять, что все уже перегорело, и совсем не это тебе на самом деле нужно...а вот Марию жалко! Особенно оттого, что она точно знала, что так и будет, и именно этого боялась cry А Джас, оказывается, впервые увидел Элис еще человеком? Интересненько! Спасибо за великолепную, как всегда!, главу!

2
8 LaDa♥   (31.01.2011 16:43) [Материал]
У меня как всегда нету слов... Просто удивительно, как переплетаются дороги жизни Джаса и Элис...
Глава просто замечательная! Спасибо:)

2
7 Natalika_J   (27.01.2011 14:24) [Материал]
Ох... столько чувств и эмоций... Передать не могу.... Спасибо!! smile

2
6 Primrose   (20.01.2011 15:36) [Материал]
Вот и у меня вырывается оох! Спасибо большое за эту главу!

2
5 [Ырка]   (15.01.2011 18:46) [Материал]
ООООххх

2
4 ТТТТ   (15.01.2011 10:12) [Материал]
Ох, сколько чувств и впечатлений вызвала эта глава! Постараюсь донести их до форума, только уже завтра!
Спасибо!

4
3 Львица   (15.01.2011 00:39) [Материал]
Как красиво, красиво, красиво - я могла бы повторить это слово тысячи раз, и то этого было бы недостаточно, чтобы передать хотя бы толику испытываемых мною чувств! Полюшка, родная моя - ты не перестаешь меня восхищать!!!!!!

1-10 11-12


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]



Материалы с подобными тегами: