За три месяца до приезда в Торпу.

Это произошло после первого занятия языком. Точнее, после десяти минут изучения русского. Уже поняв довольно много, я согнулась пополам, как будто в приступе рвоты. Я медленно сползла с кровати, и уперлась руками в пол, а потом на всей вампирской скорости помчалась в уборную. Но не добежала, меня вырвало прямо перед дверью в ванную. В последний раз я чувствовала тошноту во время беременности. Но ничего, кроме странных желтых монет не вышло из моего желудка. В следующую секунду тошноты как не было, а на деревянном полу тускло сверкали золотые монеты. Их было двадцать восемь. Все, связанное с их появлением было загадкой. Уверенна, не будь я вампиром, я бы умерла от прошедших через глотку монет. Я быстрым движением собрала их, и рассмотрела. Они все были полностью одинаковые, с большим нулем с одной стороны.
Я решила сохранить это в секрете. Но где можно спрятать монеты в доме вампира так, чтобы они не были найдены? Нигде. Поэтому я спрятала их в одном из деревьев в горах Ренье. Так будет лучше.
А что, если каждый раз после занятий меня будет рвать? Нужно будет уходить куда-то на это время. Что же, настанет эра охоты в одиночку.
Но надо отбросить эти мысли, завтра приедет Эдвард.
Мы медленно двигались в такт музыке. На выпускном.
Эммету, Розали, и Джейку оставался еще год учебы. Остальным, в том числе и мне, – два. Я перестала бояться танцев, как только поняла, что у меня почти получается.
Я положила голову мужу на плечо. Он улыбнулся, уверено ведя меня в танце. Рядом танцевали еще несколько пар. Конечно, больше всех выделялись Элис с Джасом и Розали с Эммом.
После возвращения домой Чарли признался в любви Элизабет, и теперь она официально стала новой жертвой Элис, Лиззи тоже любила шопинг.
Вся семья была удивлена тому, что смогла сделать Ингрид, но разыскать ее и просить о помощи мы решили летом. За три месяца каникул люди могли немного позабыть странности, и не были бы слишком потрясенные переменой.
Эдвард поведал мне, что мой запах стал прежним, таким, каким был при моей человечности. Он стал еще счастливее, и я тоже. Дарить друг другу радость было занятием всей нашей вечности.
Вечеринка плавно подходила к концу. Мы уехали домой чуть ли не последними.
Я наблюдала, как парни играли в видеоигры, а девушки (кроме меня) просматривали новые коллекции в интернете. Я просто сидела и обдумывала склеившуюся ситуацию. Я выучила русский за несколько занятий, но продолжала заниматься им. Читала книги, статьи в интернете. Хватало несколько минут в день, чтобы вызвать уже знакомую мне тошноту.
Потом, услышав колыбельную, я отвлеклась от своих мыслей. Эдвард играл, а я смотрела на его точные черты лица, любовалась им, заполняла им свои мысли до краев. Когда мелодия перестала играть, я тихо подошла к нему и нежно обняла.
– Да! Я сделал это! – вдруг заорал Эммет, и все взгляды в комнате устремились на него. – Я выиграл, – пояснил он. – И теперь я могу загадать желание Джасперу.
Глаза последнего округлились, видимо от того, что он почувствовал энтузиазм брата.
Глаза его жены сделались стеклянными на мгновенье, а Эдвард неистово засмеялся, увидев ее видение. Я бы сказала, заржал.
– Ну, Джаспер, для тебя это не страшно, – успокоила Эллис своего мужа.
– Да, – согласился веселый гризли. – Тебе просто нужно будет использовать свой дар на полную. Завтра отправляемся в торговый центр в Сиэтле. Будет весело.
Остальных это не порадовало, но Эдвард, похоже, знал, чем это обернется.
– Белла, можно тебя на минутку? – я услышала голос Карлайла, который доносился из его кабинета. Он бы чем-то взволнован. Конечно, любимый последовал вместе со мной.
– Что-то случилось, Карлайл?
– Тебе пришло странное письмо, хотел отдать его тебе лично.
Я взяла желтоватый конверт из его рук, и открыла его. В нем находился маленький лоскуток бумаги с надписью по-русски «На следующий день, после выпускного, на поляне. В полдень». Без подписи, но я знала, кто это.
Эдвард смотрел на меня с немым вопросом: он не знал русский и ничего не понял.
Я быстро порвала письмо.
– Не волнуйтесь, это ничего не значит.
Я никого не убедила.
– Правда, – твердо добавила я.
Он промолчал, но я поняла, к этому вопросу мы еще вернемся, а Карлайл немного успокоился.
На следующий день я чудом уговорила Эдварда разрешить прогуляться мне одной. Я ждала Фарита на поляне, он, как и в прошлый раз, не заставил долго себя ждать.
– Здравствуй, Белла.
Видимо, разговор пойдет на русском. Что же, пусть так.
– Добрый день, Фарит.
– Сколько монет? – спросил он обыденным голосом.
– Тысяча семьсот пятнадцать, – медленно ответила я. Его глаза быстро округлились, но он быстро справился с эмоциями.
–Ты набрала проходной бал.
– А какой он?
– Четыреста пятьдесят, – с неохотой сообщил он.
– Низкие же у Вас мерки.
– Это у тебя возможности высокие.
Я не стала спорить.
– Ну, я пошла, прощайте. Больше никаких занятий русским. Я отлично его знаю.
– Я вижу. Даже акцента нет, – сощурил глаза Фарит.
Я фыркнула. Он протянул мне рыжеватую бумажку, такую-же, как той девушке в парке.
Я прочла ее.
«Поздравляем! Изабелла Мари Хейл-Каллен, Вы зачислены на первый курс института Специальных Технологий г. Торпы. Начало занятий – первого сентября».
– И что это означает? – подняла брови я.
– Это значит, что первого сентября ты поедешь учиться в институт. Переведешься, так сказать. Не доучишься в школе годик. Ничего страшного в этом нет. Тебя уже приняли. Да и для твоей семьи так будет лучше, и Чарли будет жив-здоров.
И зачем мне задавать вопросы этому человеку? За сто с лишним лет своего существования я немало странного повидала. Невооруженным глазом видно, что Фарит опасен. Но он... всего лишь человек. Или нет?
– Что я скажу семье?
– Пусть порадуются за тебя. Это очень хороший институт, для уникальных людей.
Угу, людей…
Но ведь я ему не скажу причину, из-за которой я не смогу обмануть родных. Придется искать выход самой.
А потом он снял очки, и посмотрел на меня. Его глаза были крайне обычны, очень человеческие, карие.
– Белла, скажи, откуда ты знаешь мое имя?
– Вас это интересует?
– Вообще-то нет. Но ты какая-то странная.
– Вы мне это говорите? – не знаю, что я выражала больше: удивление или смех.
– Ты абсолютно меня не боишься.
Я вдруг поняла, что жуткий страх, который окутывал меня во время первой встречи, исчез.
– Не только Вы удивлены этой моей способностью. Уж как-то доберусь до Вашей Торпы. Уходите уже.
Он снова смотрел крайне удивленно, а потом неспешно ушел.
Я не знала, стоит ли верить мужчине. Может, эта моя жертва была бы напрасной, как когда-то с Джеймсом. Моей маме ничего не угрожало, но я хотела ее спасти. И сейчас мне лучше не убеждаться в правдивости Фаритовых слов, это может плохо закончиться.
Убедившись в его отсутствии, я по телефону договорилась с одной из сиэтловских компаний о переправке моей машины в Москву. Скажу семье, что отправила на благотворительность.
После того, как посмотрела карту в интернете, я совершенно уверилась, что ни за что не буду ехать до Торпы на поезде. Только машиной.
У меня осталось меньше, чем три месяца, я проведу это необыкновенно хорошее лето с любимой семьей.
Я должна сделать их счастливыми.
Три месяца спустя.
Тем утром, когда моя нога впервые коснулась земли в Торпе, я, Сашка познакомились с двумя девушками – нашими соседками по комнате. Лиза и Оксана были семнадцатилетними первокурсницами: первая – блондинка, стройная и слишком самоуверенная, вторая – русоволосая, полненькая и легкомысленная. После пары минут знакомства Оксана предложила:
– Ну, что, девушки, за знакомство? – она достала из своей сумки многочисленные лотки, банки и пакеты, от которых отвратительно пахло. Потом девушка достала пластиковые стаканчики и налила в них мутную жидкость с бутылки, – угощайтесь: берите огурчики, колбаску домашнюю, хлебушек.
Лиза была очень удивлена таким поведением соседки.
– Ну и что? – не унималась Оксана. – За то, чтобы мы хорошо учились.
Сашка с отвращением спросила, что это. Ответом было одно слово: самогон.
Оксана проглотила гадость с довольным лицом, когда Лиза лишь чуть отхлебнула. Сашка выпила быстро, как микстуру, нехотя. Все посмотрели на меня. В голове мелькнула мысль о дедовщине. Во мне проснулась столетняя бабушка, я просто не могла спокойно на это смотреть. Да, Ренесми, Джейк и Чарли могли себе позволить немного алкоголя, но не такого отвратительного качества и не в этом возрасте. Возможно, в тот момент, в маленькой комнатушке в общежитии, я действительно была зла. Протянутый мне стаканчик выпал из рук Оксаны. Девушки учуяли во мне хищника.
– Извините, я не пью.
Со страхом первой поборолась Оксана:
– Брось, здесь все пьют.
– Ну, видимо я не отсюда. Если ты это имела в виду, то я американка.
Они явно были удивлены. Зря я это сказала.
– Если честно, я догадывалась о подобном, – призналась Сашка. – На таких машинах редко увидишь людей твоего возраста. Даже просто на машинах, у нас прав еще не выдают в семнадцать.
– Расскажи, как ты жила там? – с широко раскрытыми глазами спросила русоволосая девушка.
Я лишь покачала головой:
– Извини, не могу.
– Почему?
– Ксюш, тебе же сказали «нет». Зачем узнавать причину? Не будь настырной, – закатила глаза блондинка.
– Что тут такого-то?
Ответа не последовало. Что тут такого? Я лишь ушла от любимой семьи. От дочери, от внука. Это я сказать должна? Или то, что в груди раскрывается давно забытая дыра?
Вскоре Лиза куда-то ушла, а я с оставшимися девушками начала уборку в комнате. В Форксе мне почти никогда не приходилось убираться – Эсме любила это, но даже ей маленьких крупиц пыли было недостаточно. Иногда я находила радость в готовке для семьи дочери, но только иногда, Ренесми тоже была не прочь порадовать сына и мужа разными вкусностями. Благо аппетит Джейка позволял готовить много.
Справились мы довольно быстро. Когда уборка была завершена, вернулась Лиза и молча легла на кровать, повернувшись к стенке.
Оксана сразу же отправилась искать столовую, прихватив с собой Сашку.
Я решила погулять по городу, но быстро отсеяла это желание. Вместо этого я около сорока минут на полной вампирской скорости бежала к самому близкому большому городу, чтобы позвонить Джейку по общественному телефону. Я должна была быть предельно осторожной, не оставить ни единой зацепки для Элис, но предупредить, что все хорошо. Пока что.
– Алло, – услышала я знакомый голос оборотня.
– Ты один? Со мной все в порядке, – необходимо быть очень краткой.
– Я...
– Белла, – насквозь пропитанный болью голос любимого заставил меня вздрогнуть. Я молчала, – Белла, пожалуйста, ответь.
Его образ пронесся в моей голове подобно яркой молнии. Он страдал, и от этого моя боль становилась в разы сильнее.
– Спасибо. Спасибо за то, что позволил услышать твой голос. Я вот, слабая, не выдержала, позвонила. Спасибо, – и бросила трубку.
Зачем? В скором времени они обнаружат место нахождения телефона, по которому я звонила. Я бы с радостью приняла их помощь, но пока я не раскрою занавес неизвестности института, я боюсь впутывать дорогих мне людей. Хотя что я смогу? Если этот Фарит и правда на многое способен, моя отвага ничем не поможет. Глупая жертва. Глупая овечка. Опять.
Добравшись до Торпы, я сбавила скорость. На первом этаже общежития я обнаружила странную картину: по коридору шел парень, и когда он делал несколько шагов, вдруг замирал, застывал. Через несколько минут он сделал еще несколько шагов. И замер. Когда, наконец, второкурсник дошел до нужной ему двери, он осторожно подошел ближе, и… врезался в стенку рядом с дверью. Со второй попытки ему все же удалось попасть в комнату, а я, шокированная, поднялась на второй этаж.
Оксана с Лизой сидели на подоконнике и курили, Сашка с угрюмым и испуганным видом сидела на своей кровати. Я опять была зла: эти двое совсем не думали о себе, ладно. Но к мирной Сашке, не страдающей дурными привычками, они не только не прислушивались, а напрямую вредили и ее здоровью.
Я видела в лице Самохиной свою дочь, по которой безумно скучала.
Испуг пронесся в глазах курящих девушек, и они быстро потушили сигареты и закрыли окно.
Сегодня я почти с ними подружилась. Ошибка. Я обязана быть самой нелюдимой в этом институте, ведь кровь не потеряла своей привлекательности для меня даже с иллюзией Ингрид.
Когда наступила пора ложиться спать, меня одолела паника. Весь день я могла отвлечься на странности этого места, а ночью я обязательно окунусь в мысли о семье. В тот момент сон был бы очень кстати.
Лиза вышла, чтобы покурить перед сном, Оксана готовилась ко сну, а Сашка уже лежала в постели. Все мои вещи не поместились в шкаф на четверых, я достала с чемодана рубашку Эдварда. Это был отчаянный поступок, но мне нужна была хоть какая-то частица дома, частица любимого. Девушки удивились такому моему поступку, а мой разум затмевал запах любимого.
– Оу, это рубашка твоего парня? – спросила только что вошедшая Лиза.
– Мужа, – растеряно сказала я. Девушки странно на меня посмотрели. – Будущего, – пояснила я. – Перед отъездом он сделал мне предложение.
Самохина сочувственно посмотрела на меня. Много, я позволяю себе слишком много.
Всю ночь я жадно вдыхала запах моей любви, надеясь на то, что они еще не добрались до того злосчастного телефона, не учуяли мой запах, не получили надежду на мои поиски.
Мазохистка.
***
– Здравствуйте, первокурсники.
Мы находились в помещении актового зала, обстановка которого сочеталась с состоянием самого города Торпы.
– Пересаживаемся на первые ряды, – продолжил человек, стоящий на сцене. Он был одет в полосатый свитер и джинсы, имел светлые, собранные в хвост, волосы; его глаза пристально смотрели поверх длинных, узких очков, – Меня зовут Олег Борисович Портнов. Поздравляю вас, молодые люди, со вступлением в наш институт. Девушка, – его взгляд устремился на Лизу, которая что-то нашептывала Оксане на ухо, – все молчат, когда я говорю.
В зале наступила тишина.
После короткой речи Портнова студенты исполнили студенческий гимн, «Гаудеамус». За ним следовал короткий фильм о том, как прекрасен институт Специальных Технологий. Все бы ничего, да после приветствия на экран выплыл логотип института. Он был точно такой же, как знак на тех злосчастных золотых монетах, или ноль или объемная буква «О», не знаю.
После окончания фильма Олег Борисович продолжил:
– В этом году на первый курс зачислено сорок человек, которые сформируют две группы. Группу «А» и группу «Б». Подопечные Лилии Поповой и Фарита Коженникова, прошу вас выйти на сцену.
Я вышла на сцену вместе с Сашкой, Лизой, Костей и другими, незнакомыми мне людьми. Нас было ровно двадцать человек. Нас прозвали группой «А», остальные, сидящие в зале, были группой «Б».
– Группа «Б», прошу вас отправиться на физкультуру, спортзал находится на третьем этаже, потом у вас специальность. Группа «А», специальность у вас первой парой, она будет проходить в аудитории номер один. До начала занятий четыре минуты, желательно не опаздывать. В течении дня будет вывешено расписание на неделю. Удачи!
«Удачи!» звучало для меня как «Желаю выжить».
Успокоив нервы, я направилась в аудиторию номер один.