Бывает и так: приходишь в театр, занимаешь свое законное место, видишь красочно оформленные декорации и собранных, готовых к работе актеров, которые уже вошли в нужные образы. Вроде и текст они знают на зубок, и сюжет спектакля кристально ясен и прозрачен, но вот сидишь, до конца силишься понять, что же происходит на сцене, а все безрезультатно…

Короткая история «Настя» из раздела «Собственное» состоит из двух небольших глав, и по прочтении я пришла к выводу, что анализировать их содержание тоже надо по отдельности – уж очень разное впечатление они производят.

В первой части читателя ждет описание свежей и молодой весны, а также знакомство с главной героиней по имени Настя, которая, согласно сюжету, стала пленницей самого обыкновенного любовного треугольника, во втором углу которого находится её молодой человек – Мартин. Начальное описание этих двоих обрамлено романтическим флером, лёгкостью, воздушностью и кристальной свежестью, которую, наверно, можно создать только в определенном возрасте – в пору девичьих грез и ожидания первой любви. Читатель невольно настраивается на лирическую и светлую историю, поэтому когда Мартин спрашивает у Насти, в каких она отношениях с другим молодым человеком, Джексоном, ответ девушки сравним с ударом обухом по голове:
«- Не знаю... - секундная пауза,- когда я училась в школе, считала, что если целуешься с парнем, то вы встречаетесь, а теперь... Трахаешься, трахаешься и не знаешь, как это называется. Вот что-то типа того…»
Вот так, одним предложением, разбиваются все предпосылки к нежной истории любви; невольно возникает вопрос: кто же такая эта Настя? Ранимая и влюбленная девушка, образ которой читатель видит в первых строках главы, или «роковая женщина», предпочитающая отношения без обязательств?

Впрочем, дальше сюжет закручивается еще неожиданней, ведь Мартин пришел к Насте не с пустыми руками – он принес предсмертную записку покончившего с собой Джексона. В записке, как и полагается, признание в любви и попытка попросить прощения за собственную слабость. И снова читатель невольно проникается нежной грустью и щемящей тоской, знакомясь с красивым, но запоздавшим признанием уже покойного юноши, полным непередаваемой нежности:
«(…) Настя, Настенька, такое нежное имя... Как и ты сама, родинка на лопатке в форме капельки, три родинке на шее. Широкая, добрая улыбка. Я жил только для тебя! И буду помнить тебя вечно! Я всегда буду рядом».
Дальше идет описание вполне понятных и объяснимых переживаний Насти. Непонятно другое: чего в них больше – чувства вины или злости по отношению к малодушному Джексону? Главная героиня тоже пытается покончить с собой, и уж полнейшей неожиданностью становится её мотив, который замешан не только на ненависти к предательству покойного, но и на воспоминаниях о последних строках письма, которые обращены к Мартину. Джексон просит друга позаботиться о Насте и объясняет, что сам жить не может без некой Марии, поэтому и решается на самоубийство.
В последний момент голос все того же Джексона убеждает Настю в том, что она должна жить.

На этом заканчивается первая часть, после которой остается очень много вопросов. Основной и первостепенный – каковы же все-таки векторы отношений главных героев? Кого любил и из-за кого покончил с собой Джексон? Любит ли Мартин Настю или встречается с ней исключительно по просьбе друга? И кому принадлежит сердце самой героини? Мартину, образ которого в начале главы неразрывно связан с образом Насти, или покойному Джексону, из-за смерти которого девушка пытается совершить самоубийство?

Перед тем, как приступать к анализу второй части истории, в которой читатель невольно надеется получить ответы на все свои вопросы, скажу несколько слов о том впечатлении, которое произвела на меня первая глава.

Очень понравился авторский слог. Он четко проассоциировался у меня с чистым и кристально-прозрачным ручьем, журчание которого ласкает слух. В каждом слове по отношению к главной героине сквозит непередаваемая нежность и мягкость, поэтому неприятным и таким неожиданным противоречием для понимания этого образа стало описание её отношения к Джексону. Не вяжется как-то романтичный флёр и искрящаяся нежность со словами типа «трахаешься». Налицо смысловая несостыковка.
Также в тексте не хватает четкого разделения на абзацы – необходимых смысловых пауз. В диалог главных героев вплетено и описание их отношений, и внешности, и действий, и всё это спутано в единый клубок.
Есть мелкие огрехи по стилистике:
«За столиком на улице сидела молодая девушка с длинными до талии волосами цвета горького шоколада (…)»
«(…) волосами длиной до талии…» - звучало бы лучше.
«Она хлопала длинными густыми ресницами».
Хлопают двери на сквозняке, в данном случае к описанию движения ресниц все же просится более мягкое и поэтичное определение. Этот устойчивый оборот несёт явную комическую окраску и чаще применяется в случаях, когда требуется подчеркнуть растерянность героя, попавшего в нестандартное и/или глупое положение.
Много повторов в соседних предложениях: «девушка-девушка-девушка», «была-была-была».
Впрочем, все эти мелкие огрехи никоим образом не заслоняют собой сюжет, поэтому первой главе вычитка требуется минимальная.

Немало удивило русское имя Настя, а также его производные (Настенька, Настюша, Настёна) в сочетании с вполне себе европейскими Мартином и Джексоном. Впрочем, можно сделать скидку на размер фанфа – мини, - в который сложно уложить описание всех событий, предшествующих появлению главной героини в другой стране. Возможно, она приехала учиться и/или работать в какую-нибудь Англию или Америку, где и повстречала двоих молодых людей? Во всяком случае, лично я предпочитаю представлять себе предысторию именно так.

Что ж, предвкушая развязку и надеясь получить ответы на многочисленные вопросы, читатель облизывается, подтягивает обутые в плюшевые тапочки ноги к подбородку и приступает к чтению второй главы.

По контрасту с первой частью в начале идет описание плачущей дождем, серой осени. Затем – диалог выжившей Насти и Мартина, приправленный кратким рассказом о событиях, последовавших за попыткой самоубийства главной героини.
Настя медленно, но верно спивается, гуляя по барам средней паршивости, описание которых дано шаблонно, стилистически спорно и даже смешно:
«Здесь работают грязные люди, в смысле гигиены они возможно и чистоплотны, а вот уже морально наоборот».
Мартин пытается образумить девушку, но при этом совершенно не понятно, что же движет им в этом благородном стремлении: чувство вины и ответственности за заблудшую овечку или все-таки любовь к потерявшей себя Насте?
«Его глаза наполняла злоба, горечь, возможно обида. Его мучило что-то внутри. Он позволил ей опустится до такого, возможно он сам и разрушил их дружбу… Хотя… дружба, скорее всего была игра, маска, ведь мы все одеваем маски когда выходим на улицу, туда где живут люди».
Далее – маслянистый и «завуалированный» диалог, некие размышления на заданную тему. Впрочем, то-то и обидно – непонятно, на какую именно тему? Несколько шаблонных фраз:
«Жизнь- это игра, а мы все актеры в ней».
«Они начали притворяться и убили искру внутри себя, она потухла. Потухло то желание, та любовь к жизни».
Затем следует смазанный и мутный разговор «по душам» - для Насти, как и для читателей, становится настоящим откровением, что от гибели спас её именно Мартин, таинственным образом в роковой момент появившийся вместо Джексона и его голоса еще в первой части истории.
Потом мирная беседа принимает совсем уж неожиданный, а главное – нелогичный поворот:
«- Ха-ха-ха, - громко рассмеялся Марти,- во вы все бабы… Девушки такие, всегда сделаете вывод, что вы дуры!
- Да что ты понимаешь, проститут? – обиженно произнесла девушка. Но в глазах читался смех».
Далее – поцелуй, который является кульминацией совсем уж непонятных читателю эмоций, бушующих в сердцах главных героев:
«Она ответила ему взаимностью, впустив его в свой рот».
Неразбериха и логическая (что именно призван показать поцелуй: любовь или ненависть?) и стилистическая (кого она впустила в рот – язык Мартина или весь его организЬм?)
«Положив свою левую руку ему на грудь, она чувствовала ритм его сердцебиения. Он был бешенный. Его сердце билось со скоростью, взмахов крыльев у колибри».
Чтобы зависать в воздухе, колибри должны двигать крыльями с огромной скоростью – пятьдесят-восемьдесят взмахов в секунду. Как-то сомнительно, что человеческая сердечная мышца способна на такие подвиги. Да и с чего? Возникает закономерный вопрос: это все-таки любовь, из-за которой Мартин становится прямо-таки оборотнем-калибри, или тяжелейший случай мерцательной аритмии?

Вторая часть оставляет неприятное послевкусие по многим аспектам: в первую очередь – по стилистике и логичности повествования.
Очень много повторов, некорректных оборотов и спорных определений, а также пунктуационных ошибок. Потрясающий авторский слог, подкупивший меня в предыдущей главе, безвозвратно исчез.
Ответы на вопросы, возникшие после прочтения первой части, категорически не найдены. Видимо, нужно объявлять розыск.
Более того: во второй главе обрисовано множество озвученных выше доказательств того, что вопросы множатся с космической скоростью.

Остается уповать лишь на слоган к истории, красивым шрифтом нарисованный на обложке фанфа:
«Её имя ответит на все вопросы»
Внимательно и медленно, боясь упустить малейшую деталь, я перечитала историю четыре раза. Намек на слоган увидела только в первой части:
«- Знаешь, что значит Настя, Анастасия? Это имя значит воскресшая. И ты будешь жить ради...»
Основная мысль понятна – жизнь ради любви. Только вот все хитросплетения и заморочки второй главы напрочь убили смысл и идею. Ощущение такое, будто продолжение писалось второпях, и соблюсти логические связи и создать некую завершенность по отношению к событиям первой главы по каким-то причинам не получилось. А жаль.

«Через пару минут, бар загорелся, причиной пожара стала фляга с бензином, подожженная готами. Это был террористический акт. Настя потеряла всех кого так любила. Она потеряла и свою душу!»
Последний абзац, зачем-то выделенный жирным шрифтом, окончательно повергает в уныние. Готы подожгли флягу с бензином, бар загорелся, Настя все потеряла.
Что потеряла? Мартин погиб? Она погибла? Погибли все? Погибла только душа? И зачем мирным, в общем-то, готам, совершать теракт? Если уж говорить о неформалах, обычно это практикуют сатанисты…

Кто же такая Мария? Из-за кого покончил с собой Джексон? Кого любит Настя? Любит ли Настю Мартин? И точно ли дважды два – это четыре?
Непозволительно много вопросов, оставшихся без ответа, для такой маленькой по размеру истории. И имя главной героини, которое должно было дать желанные ответы, в итоге ничего не прояснило – слоган нагло соврал.

Перед внутренним взором зрителя, пришедшего на премьеру нового спектакля, расстилается абсолютно белоснежное полотно, в центре которого чернеет гигантский знак вопроса. Видимо, режиссер слишком поторопился. Он поднатаскал актеров и высыпал из коробки цветистые и яркие кусочки пазла, но поспешил звать зрителей – для начала стоило сложить кусочки в единое целое, хотя бы для себя самого и своей труппы обрисовать будущие связи и отношения главных героев.
В итоге зритель «насладился» непонятной кашей. А мог бы действительно насладиться полноценным спектаклем – если бы режиссер не поторопился и потрудился проработать образы актеров, диалоги, сценарий; собрать все замечательные и подготовленные составляющие в единое целое.

Любимая_Love, благодарю за пищу для размышлений.



Оригинальность сюжета – 4
Раскрытие сюжета – 2
Раскрытие образов главных героев – 3
Грамотность автора – 3,5
Логичность изложения – 2
Композиционная структура, речевая выразительность – 3

Фанф: «Настя»
Автор: Любимая_Love
Рецензент: GiaMia