Я чувствовала себя очень странно. В этот момент я не чувствовала себя человеком, тем более, лежащим в коме. Обычно, как я предполагала, человек не помнит ничего, что случилось с ним во время его пребывания в коме. И уже тем более не слышит всего, творящегося вокруг. А я вот слышала каждое движение, слово, звук, даже писк аппаратов, поддерживающих меня на плаву. Я слышала разговоры врачей, которые велись в моей палате. Обычно они были обо мне. Обычно о моем будущем. Что со мной случится. Никто из врачей, кроме Карлайла этого, конечно, не знал.
Карлайл, как и обещал, просидел со мной до утра. Но как только в больнице появились другие врачи, они быстро нашли его, ни капли не уставшего. Но они не обратили на это внимания. Они быстро вытолкали его из кабинета и заставили отправиться домой, сказав, что ему просто необходим отдых.
Я заволновалась. Если Карлайла в больнице нет, а Эдвард и Белла вряд ли находились поблизости, то, что станут делать обычные врачи, если со мной случится что-нибудь?
Но мои волнения рассеял бархатистый голос:
- Доброе утро! Доктор Каллен попросил меня присмотреть за этой пациенткой, пока его нет на рабочем месте! – голос его был настолько убедительным, что врачи без лишних разговоров покинули кабинет. – Ну, привет, подруга! – он обращался ко мне, думая, что я его не слышу. А я слышала отчетливо каждое слово.
Этот день прошел очень быстро. Эдвард просидел со мной весь день. Врачи часто заглядывали в палату, чтобы удостовериться в том, что я еще жива. Эдвард их успокаивал, и они быстро удалялись. Ему было очень скучно сидеть со мной, поэтому он перелистывал разные журналы, что-то напевая себе под нос. Журналов было очень много, видимо, он взял около сотни с собой. Читал он очень быстро. Я знала это, потому что слышала шум переворачивающейся страницы, разделяемый всего половиной минуты. К вечеру журналы надоели Эдварду. Он отложил их. Я не знала, чем он занят, потому что могла только слышать его, но никак не видеть.
Совсем стемнело. Я слышала воздух вокруг меня. Он потяжелел и давил на слух. Дверь отворилась, и тихими шагами в комнату вошел кто-то еще. Видимо, это был не врач больницы, потому что Эдвард не стал рассказывать, что со мной все в порядке.
- Привет! – услышала я знакомый женский голос.
- Привет! – ответил Эдвард Белле.
Я всю ночь вчера думала о разговоре, состоявшемся между тремя вампирами. Когда я размышляла о Белле, кем она могла быть Эдварду и Карлайлу, я нашла, по-моему, верный вариант. Кажется, Белла была женой Эдварда. Только этот факт мог объяснить наличие у них дочери.
- Ну, как она? – поинтересовалась Белла, имея в виду меня.
- Отлично. Не пошевелилась ни разу за весь день, - ответил ей Эдвард. – Мы так о ней заботимся, хотя вообще не знакомы.
- Она важна Карлайлу, но я не знаю почему. И она должна быть важна нам. Мне кажется, что мы не будем жалеть об этом! – сказала она мужу.
- Не знаю как ты, но я всегда сожалею о таких вещах. И я сожалею, что ты стала такой. Но у меня не было выбора!
- Ладно, проехали. Иди домой. Несси хочет видеть тебя. Она весь день не могла успокоиться, требовала твоего присутствия!
- Хорошо, я пошел. Пока!
- Пока!
Эдвард вышел из кабинета. Роль моей няньки теперь выполняла Белла. Я поняла, что с утра ее заменит Карлайл. А следующей ночью меня изменят.
Я задумалась о своем будущем. Эдвард и Белла скоро станут моей родней. Странно, я еще ни разу не видела их, ни разу не поговорила, а уже испытывала к ним теплые чувства.
Я вспомнила, как Карлайл отзывался о своих других детях вчера. Они не подходили на роль родителей. У каждого были свои недостатки. Я подумала, если бы он выбрал не Эдварда и Беллу, а какую-нибудь другую пару, испытывала ли я такие же чувства?
Наступила ночь. С момента смены Беллой Эдварда на посту смотрителя прошло уже несколько часов. Я думала, что вот-вот засну. Но ничего подобного. Я не устала вовсе. Но даже если бы мне и хотелось спать, я не дала бы такой возможности своему разуму. Я хотела держать себя под контролем, держать под контролем свое будущее. Ведь если я не буду этого делать, вполне возможно, что со мной станет что-то не то, и врачи не смогут меня спасти. Или если Белле придется превращать меня на месте, она не сможет остановиться.
Мой мозг работал быстрее, чем обычно. Наверное, моему организму некуда было девать энергию, поэтому он вложил ее в мозг. Я отсчитывала в голове часы до моего превращения. Я думала, что они сделают это посреди ночи, когда в больнице не будет никого.
До этого оставались примерно сутки. Последние сутки человеческой жизни. Жизни, которая была мне столь отвратительна. Я задумалась, почему она мне такой казалась?
Из-за маленького ненавистного городка Форкс, где родители оставили меня на произвол судьбы. Из-за того, что мой спортивный талант никто не замечал и не давал стать чемпионкой.
Эти проблемы казались мне сущими пустяками сейчас. Сейчас, когда все решает случай. Умереть или выжить? Это уже не зависело от меня.
Я нашла, чем себя занять. Я думала. Благо, вчерашний разговор дал мне много пищи для размышлений.
Я вспомнила слова Эдварда, когда он спросил Карлайла о моих глазах. Он сказал, что будет знать их только красными и золотыми. Чтобы это могло значить? Разве после превращения в вампира, глаза меняют цвет? Я такого не знала. Да что я вообще знала о вампирах? Очень мало. Только то, что знали все вокруг. Я мало интересовалась подобными вещами. Я все время думала только о себе. Какая же я была эгоистка…
Я вспоминала все, известное мне о вампирах. То, что они боятся солнечного света. Не было похоже, что мои новые знакомые боялись его. Эдвард просидел весь день в кабинете, хотя в нем было довольно большое окно, хорошо пропускавшее свет. А вчера Карлайл был на работе, хотя на улице было светло. Спят в гробах? Кто-то в своем глупом предположении сказал, что днем вампиры спят в гробах. И это тоже не подтверждалось. И опровергали это предположение те же самые факты. Пьют человеческую кровь? Вот это было похоже на правду. Только почему же тогда они меня не убили? И почему спокойно находятся в обществе, полном людей?
Мне предстояло узнать ответы на эти вопросы. В скором будущем. Я так же вспомнила реакцию Эдварда на то, что Карлайл решил меня превратить. Эдвард был против. Он напомнил Карлайлу его реакцию, когда тот только превратился. Карлайл испытывал отвращение к себе, когда понял, что стал вампиром. А Белла? Она хотела этого, как сказал Эдвард. Видимо, она знала о его сущности. И решила присоединиться к нему. Она знала, что ее ждет. И у меня тоже была возможность подготовиться.
Никто из них не знал, что я все слышу. Никто даже предположить не мог. Эдвард сказал, что я могу возненавидеть Карлайла за то, что он собирается подвергнуть меня превращению. Но, зная сейчас все, я была благодарна Карлайлу за его решение. Он спас меня от смерти, когда я желала этого как никогда раньше. Он понял меня, когда я не могла ничего сказать. Я подумала, что мы с ним станем хорошими друзьями. Он был такой чуткий. Или это все вампиры такие?
На все вопросы, которые задавала сама себе, я не находила другого ответа, как «скоро ты все узнаешь». Ни на один вопрос не могла ответить точно. Это, как ни странно, развеселило меня.
Я представила себя через два дня. Маленькая вампирша, постоянно пристающая с глупыми вопросами к другим. Или я найду ответы прежде, чем спрошу?
Ну вот, опять! Глупые вопросы самой себе, и опять ответ «скоро все узнаешь»! Сколько можно!
Мне бы хотелось перестать думать об этом, но я не могла. Мой мозг жаждал узнать чего-то нового. А я не находила способа этого сделать. Я не могла ничем пошевелить. Даже губами, чтобы спросить у Беллы.
Она же сидела неподвижно. Ни разу не пошевельнувшись с того момента, как ушел Эдвард. Мне вдруг захотелось сказать ей, чтобы она шла домой, к мужу, к дочери, бросила меня здесь, ведь со мной ничего не случится! Я вспомнила, такое же желание у меня возникло прошлой ночью, когда за мной следил Карлайл. И откуда у меня такое великодушие?
Я вдруг поняла, какая была испорченная. Вампиры и то были лучше меня. Вампиры были великодушнее человека. Они следили за мной, даже не зная меня. Я была им совсем чужой.
Тут я поняла, почему Эдвард так удивился желанию Карлайла меня спасти. Тогда я всей душой была за Карлайла, чтобы он все-таки уговорил упрямого сына. А сейчас я и сама была в недоумении. Почему хирург решил спасти девочку, о которой он ничего не знал? Скоро все узнаешь.
Нет! Я хотела заснуть в этот момент. Чтобы меня не мучили безответные вопросы в моей голове. Но разум мой уже не слушался моих указаний. Я решила не обращать на него внимания.
Не обращать внимания на разум? Господи, у меня проявлялись признаки сумасшествия. Я и так не чувствовала тела, а теперь еще забыть о разуме? Я не знала, куда запихнуть свое «я», ведь если оно попадет в тело, то невыносимая боль пронзит меня. А если вернуть к разуму, начнутся бесконечные вопросы. Никогда еще я не чувствовала себя далекой от этого мира.
Светлело. Воздух наполнился пением птичек и шума проезжающих автомобилей после того, как Белла открыла скрипящее окно. Но зачем она сделала это? Явно не для того, чтобы самой подышать свежим воздухом. И не для меня, ведь я не просила. А питательные вещества поступали мне прямо в кровь через капельницу. Тогда зачем?
Послышался тихий звук.
- Привет, милая! Как ночка? – бархатистый тон голоса отвлек меня от глупых догадок. Эдвард пришел? Но я думала, что с утра за мной будет присматривать Карлайл.
- О, привет! Почему надо так неожиданно появляться, вы могли бы позвонить!
- Ну, нас немного отвлекли. Я забыл, - извинился Эдвард.
- Забыл? Неужели ты можешь что-то забыть? Особенно касающееся меня? – посмеялась Белла.
- Да, ты меня раскусила. Я хотел сделать сюрприз!
Наступила небольшая пауза в разговоре. Через минуту Белла спросила:
- А где Карлайл?
- Ну, мы решили, что ему не стоит пробираться в родную больницу через окно второго этажа, так что он пошел через главный вход, - серьезно сказал Эдвард. Белла хихикнула.
Так, значит, Карлайл тоже был здесь. Но почему тогда пришел Эдвард, и почему не уходит Белла. Ведь до момента моего превращения еще минимум 12 часов. Что им понадобилось здесь, всем троим?
Дверь тихонько отворилась, в комнату просочился Карлайл. Я знала это, хотя слышать не могла – он слишком тихо передвигался.
- Ну что? Вы готовы?
- Если бы это было не так, разве мы были бы здесь? – ответил Эдвард.
- Можно было просто ответить «да», - высказался Карлайл.
Они медленно подошли к моей койке.
- Ты точно считаешь, что это необходимо? – обеспокоено спросила Белла.
- Ты предлагаешь превращать ее прямо здесь? – съязвил Эдвард.
- Нет, просто пока мы будем ее переносить, ей может быть очень больно.
- У нас нет другого выхода! – ответил ей Эдвард, закончив маленький спор. – Карлайл, ты принес каталку?
- Конечно, и еще вот это! – воодушевленно сказал он, видимо, демонстрируя остальным то, что я видеть не могла.
- Отлично, только кого мы туда положим?
- Я все предусмотрел. Эдвард, в соседнем кабинете в шкафу стоит манекен. Ты мог бы его принести?
- Если там никого нет, то конечно, - ответил Эдвард. Карлайл не ответил, я поняла, что Эдвард мысленно удостоверился в интересующем его факте.
- Белла, скажи сколько времени.
- Девять сорок.
- Отлично, - Карлайл взял что-то в руки и записал то, что произносил вслух. – Время смерти: девять сорок.
- Ох, вот зачем тебе это надо было.
- Да, не можем же мы похитить ее из больницы без достойного предлога, - объяснил Карлайл.
Послышалось громыхание какого-то предмета по полу.
- С ним было неудобно! – пояснил появившийся Эдвард.
- А тебе придется с больной девочкой проделать то же самое! – укорила его Белла.
- Не то же самое! Мне надо будет спрыгнуть с ней вниз, а не перелазить из окна в окно!
- Хорошо, убедил.
- Упакуй его, пожалуйста, Эдвард, - спокойным тоном попросил Карлайл.
Я слышала шуршание пакета и застегивающуюся молнию.
- Готово! – объявил Эдвард.
- Хорошо. Я сейчас пойду по коридору с каталкой и скажу, что хочу самолично отвезти ее в морг. А вы двое берите ее и несите к машине.
- Мы все знаем, - немного раздраженно заявил Эдвард.
- Отлично, тогда приступаем.
Карлайл схватил что-то и потолкал к двери. По скрипучему звуку колес я поняла, что это была каталка. До меня медленно дошел смысл происходящего. Меня хотят увести из больницы. Будто я умерла. Все, наверное, заметили, что доктор Каллен проявлял необычную заботу к бедной девочке, поэтому никто не будет против его желания лично отвезти мое тело в морг. Ну, вернее манекен, исполнявший роль моего тела. А меня саму в это время вынесут через окно и повезут в неизвестном направлении.
Как только дверь закрылась за Карлайлом, ко мне прикоснулись чьи-то холодные руки. Они были очень холодными. Это прикосновение заставило меня вернуться к моему телу, когда последние две ночи я провела только в своем разуме, защищая себя от жуткой боли. Но сейчас, вернувшись к нему, я опять ее почувствовала. Эти холодные руки нежно подняли меня в воздух и понесли, видимо, по направлению к окну. Этот перемещение приносило намного меньше боли, чем когда меня несли врачи. Сразу чувствовалось что-то нечеловеческое в этом. Но одна вещь меня напугала – они собираются выпрыгнуть вместе со мной на руках со второго этажа?
Моя догадка подтвердилась через несколько секунд. Тот, кто нес меня на руках, забрался на подоконник и сделал шаг вперед. Я думала, что это будет похоже на настоящее падение, к каким я привыкла на тренировках. Но это было несравнимо. Как будто это было не падение, а полет. Как будто меня нес ангел, маша крыльями за спиной. Я даже забыла о своей жгучей боли, которая раздирала меня. Приземление оказалось удачным. Или таким оно показалось мне. Меня понесли вперед. Я слышала урчание мотора машины. «Мерседес»? Ха, я различала марки машин по звуку мотора благодаря своей увлеченности автомобилями. Моя комната в приюте была завалена запчастями, а вместо музыки я слушала звуки моторов машин. Они меня успокаивали.
Но сейчас я не должна была думать об этом. Почему мне в голову лезут вот такие мысли, когда я нахожусь на грани смерти?
Дверь машины открылась и меня уложили на заднее сидень, голова моя лежала на прохладных коленях Беллы. Эдвард, видимо, нес меня на руках. Он захлопнул дверцу машины и уселся спереди. Карлайл вел машину.
Мы поехали. Машина двигалась очень медленно, Карлайл переживал за мое здоровье. К тому же, ему вряд ли хотелось, чтобы меня превращали прямо в машине. Вот почему меня забирали с утра. Чтобы спокойно довезти до места превращения.
Когда я касалась твердой и холодной кожи моих «спасителей», боль притуплялась. Я всю дорогу лежала на коленях Беллы и как-то смогла забыть о своей боли. Меня сейчас волновало то, куда меня везут. Но спросить я, как обычно, не могла. И опять в голову проник ответ, что я скоро выясню.
Я набралась терпения. Наверное, Карлайл выбрал место поближе, чтобы ничего со мной по дороге не случилось. Конечно, тряска машины казалась невероятной после неподвижной кровати, хотя я знала, что «мерсы» ездят очень тихо.
Вскоре машина сбавила ход. Я подумала, куда уж меньше? Но поскольку плоскость накренилась, я поняла, что мы заезжали в гараж. Да, через пару секунда мотор заглох, и открылись двери машины. Эдвард вытащил меня из салона и понес в неизвестном направлении. Хотя я и не слышала, я знала, что Белла и Карлайл идут рядом.
Меня поднимали вверх. Я чувствовала это, хотя и не так явственно, как тогда, когда меня только доставляли в операционную. Шли мы недолго, я чувствовала, что Эдвард шел с нечеловеческой скоростью. Я заметила, что в его прикосновении была какая-то нежность. Думаю, мешок с картошкой, к которому он был безразличен, он бы тащил не так.
Вот, наш путь закончился, и меня уложили на кровать. Она оказалась такой же твердой, как и в больнице. Неужели она такая же? Что-то укололо мне руку. Капельница? Но зачем? Меня что, привезли в другую лечебницу?
- Ты действительно хочешь, чтобы мы сделали это прямо сейчас? – я услышала голос Эдварда, находившегося рядом со мной.
- Если бы я мог уговорить вас, то вы бы сделали это еще той ночью.
- Есть разница?
- Нет, просто я не могу смотреть, как она мучается.
- Она вовсе не мучается. Откуда ты это знаешь? – эти слова немного задели меня. Карлайл был прав, Эдвард – нет. Я действительно мучалась, только не от боли.
- Давайте оставим этот глупый спор, - вмешалась Белла.
- Хорошо, я согласен. Тогда мы сделаем это прямо сейчас.
- Да, я готова.
Еще одна иголка вонзилась в вену. Я поняла, это было обезболивающее. Неужели все будет так плохо? Чья-то холодная рука схватила мою правую, а другая рука – левую. Меня держали с двух сторон два вампира. На каждой руке я почувствовала дыхания. И я поняла, что сейчас произойдет.
Острые, как бритва, зубы вонзились в мои руки. Кожа моя не оказывала никакого сопротивления. Она никак меня не защищала. А как она делала это раньше?
Я не смогла ответить на этот вопрос. Боль, ужасная, жгучая боль пронзила меня в местах укуса. Думаю, я бы испытывала те же самые чувства, если бы засунула руки в костер. Нет, это было еще хуже. Я не знала, с чем это можно было сравнить. Боль, которую я испытывала, сломав позвоночник, не шла ни в какое сравнение с этой. Я хотела, чтобы она закончилась, но все стало еще хуже.
Пламя внутри меня поползло от запястий дальше. Теперь мои руки горели от плеч до кончиков пальцев. Я была бы благодарна, если бы кто-нибудь оторвал мне руки от тела. Боль была невыносимой, мне хотелось кричать. Но был ли в этом смысл? Никто бы не помог мне сейчас, даже Карлайл. Это был конец. Я так чувствовала. Какой смысл кричать, если мне не помочь, если я хочу умереть? Абсолютно никакого.
С каждой секундой тело мое возгоралось все сильней. Теперь горели не только руки, всю меня охватило пламя. Я представила себя со стороны: горящее тело, корчащееся в агонии.
Да, сейчас, когда я поняла, что никто не разорвет меня на куски, я пыталась сделать это сама. Я корчилась, извивалась, но ни одного звука не вылетело из моих уст. Боль была настолько пронзающей, что мне хотелось умереть, лишь бы не чувствовать ее.
Я старалась не кричать, все силы уходили на это. Все силы, которые я находила, я пускала, чтобы сохранить тишину. Пусть у моего тела не останется возможности бороться, путь оно сгорит заживо. Только это поможет мне.
Я не могла попросить Карлайла или Эдварда, или Беллу, чтобы они убили меня. Если я открою рот, из него вырвется душераздирающий крик, но никак не просьба об убийстве.
Несмотря на всю ужасающую боль, я понимала, что не могу умереть. Для того это и было сделано. Я вспомнила разговор вампиров: что если Белла не сможет остановиться, что если она убьет меня? Остановиться… Так вот, что это значило. Они разбавили мою кровь ядом, но в таком количестве, чтобы он не убил меня. Чтобы только заставил биться в агониях.
Сколько я уже мучаюсь, пытаясь умереть? Время перестало меня волновать. Может, прошли годы, месяца, недели, дни, часы, минуты или вовсе секунды. Я потеряла счет времени. Но мне хотелось, чтобы все это закончилось.
Я уже не чувствовала своих конечностей, как будто они отвалились от тела, сгорели, обуглились. У тела уже попросту не было сил, чтобы корчиться, его двигал лишь бешеный стук моего сердца. Мне казалось, оно хотело разорвать грудную клетку, вырваться наружу, спастись от сжигающей боли.
Странное изменение принесло мне небольшое облегчение. Я снова почувствовала пальцы рук, почувствовала свои ступни. Но это было минутное облегчение. Пламя из них пошло в обратном направлении волной, набирающей силу, захватывая боль из других частей тела. Четыре волны пробирались к моему сердцу. Из пальцев волны прошли по запястьям, через локти и плечи. Боль из рук ушла. От ступней через лодыжки и колени пламя пронеслось вверх. Четыре волны окружили мое сердце и атаковали его одновременно. Я изогнулась от этой ужасной боли. Хоть я и чувствовала все мое тело, сердце было как будто отдельно от него. Его сжигало ужасное пламя. Но оно, кажется, уже догорало.
Да, боль действительно утихала. Как если бы огонь в камине погас, когда его не разжигали снова. Как маленькие угольки еле догорали на месте огромного костра. Я была этим маленьким угольком. Во мне еще теплилась маленькая искра, находящаяся в сердце, когда все остальное тело представляло собой черноту. А руки в местах укусов, кажется, вообще превратились в пепел. Если бы я могла так легко разлететься на ветру, чтобы от меня не осталось никаких следов, воспоминаний.
Я понимала, что все подходило к концу. Мое превращение почти закончилось. Но почему никто вокруг не произнес ни слова, пока я корчилась, сгорая заживо? Или это было нормально.
- Это все? – обеспокоено спросила Белла.
- Нет, но уже близко. Смотри, ее сердце еще бьется.
Да, мое сердце билось. Хотя я думала, что оно сгорело, что в нем не осталось сил, оно билось, причем с такой скоростью, что будь я подключена к аппаратам, их звук превратился бы в постоянный писк. Но это было еще не все. Я понимала, что мое превращение закончится вместе с биением сердца. Но оно не хотело останавливаться. Оно хотела наверстать все свои удары на грядущую вечность своего молчания.
Тут его биение участилось, хотя казалось, что чаще некуда. Сердцу показалось достаточным количество ударов, сделанных за последнюю минуту, последний рывок – и вечное молчание.
Я больше не была человеком. Я стала вампиром. И превращение было довольно болезненно. Я вспомнила про обезболивающее. Наверное, яд поглотил его, не дав подействовать. Я вспомнила, про сломанный позвоночник. Но ничего похожего на боль я сейчас не испытывала. Наверное, это тоже яд излечил меня.
Я вздохнула, пытаясь прийти в себя. Но вздох не принес мне никакого успокоения. Я только почувствовала, как пыль зашла в мои легкие.
И я решила открыть глаза.