 Малым экраном в режиме инкогнито до нас добрался «Бэтмен» с Робертом Паттинсоном в главной роли. О том, чем этот супергерой-миллионер не похож на своих старших собратьев, рассказывает Карина Назарова.
В новом фильме о Бэтмене режиссер Мэтт Ривз удачно эстетизировал коррумпированный город. Но этот Готэм не спасет даже нуар. Честный и порядочный комиссар Гордон таращит глаза — он работал 30 лет и наконец узнал, что любимые коллеги сотрудничают с мафией. Кандидантка в мэры по фамилии Real обещает «реальные» перемены, но реальной оказывается только пуля, которую она получает. В тумане красных огней, который въелся в асфальт, во тьме, которую освещают разве что выстрелы, в лаборатории, под сводом которой уютно порхают летучие мыши, тяжело шагает Бэтмен с красивыми заплаканными глазами.
У Ривза он — готичный мальчик под грязным небосводом. Герой далек от предшествующих воплощений: в прошлом Брюсы Уэйны — филантропы днем и беспощадные борцы с преступностью ночью, но у нынешнего Брюса лишь одна роль — быть сиротой-затворником, богато живущим на холме. Хотя и с ней не так все просто. Имение Уэйнов — на грани разорения, а появление Брюса на людях вызывает смех высшего света. У одинокого мальчика есть все шансы превратиться в злодея, в сущности, это и происходит, им движет только жажда мести, топорной и бесхитростной. Эта жажда превращает его в инструмент укрепления режима и распространения безумия. Линчевателем в маске прозвали его местные жители. Страх кажется ему лучшим инструментом контроля, и бэт-сигнал в небе теперь не зов о помощи, а предупреждение, посланное подонкам, ворам и граффитистам. Ложь, ставшая для самого героя образом жизни, не кажется ему пороком.
Пока свободолюбивая молодежь разрисовывает стены призывами избавить город от лжи, Брюс Уэйн заполняет очередной том своих дневников. Два года на посту летучей мыши он анализировал каждый свой день, перечисляя переживания то плохое, с чем он столкнулся за стенами своего замка. Закадровый голос героя читает эти записи, но стоит дневнику закрыться, он замолкает. Сформулированная мысль тревожна и боязлива — скользит, не достигая сути. Вся преступная знать у него как на ладони, правда доступна ему, как никому другому, но все же он не в силах ее увидеть — ведь он занят поиском собственных следов во всем, что его окружает (поэтому взгляд останавливается на мальчике, отца которого убили), но поиск себя в другом ничего не дает. Даже влюбиться герою не под силу. Ривз лишает своего нуарного героя femme fatale, женщины, способной разрушить, дав взамен нечто важное. Впрочем, разрушать нечего, этот Бэтмен уже сломан, рядом давно маячит смерть.
Бэтмена постоянно погружен в письмо. Каждый свой шаг он записывает на камеру, встроенную в линзы. Он и думает ретроспективно, пересматривая записи и пытаясь заметить упущенный в толпе взгляд. Но никто не посмотрит ему в глаза. «Прошу, пощади», — молит спасенный и бежит со всех ног. «Линчевателя» ненавидят даже дети. Когда Женщина-кошка отправляется в клуб для преступной элиты, надев «волшебные» линзы, Бэтмен наблюдает за тем, что видит она. Герой просит союзницу задерживаться взглядом на каждом, и девушка тут же притягивает ответный взгляд. Селина подходит к своему отражению и, бросив взгляд на сидящего за перегородкой экрана зрителя Бэтмена, снимает линзы. Этот, как будто незнакомый, опыт возбуждает в нем интерес. Он проматывает его снова и снова: влечет не к девушке, а к ее свободе видеть себя, а не тени своего прошлого.
Бэтмен копит гигабайты воспоминаний и тысячи страниц аналитических записей, пытаясь проложить свой путь к истине, подлинной только для него одного. Мне вспоминается мысль Дерриды о принципе жизни, заключенной в экономии смерти: в откладывании смерти, ее запасе и повторении. Повторяясь на письме, запасаясь уже произошедшими событиями, Бэтмен капитулирует, объявляя собственную смерть, разделывается с жизнью как непрерывной длительностью. Он прерывает настоящее, повторяя насыщенный насилием день.
Загадочник — понятный антагонист для такого героя, он обращается к Бэтмену через видеозвонки, с экрана, в открытках. Тени медиа, к которым Бэтмен приучил свою жизнь. В сгустке слов, изображений и повторов вязнет и теряется смысл, а на стенах сконструированного городка красной краской набухает: «Lies, lies, lies». Может быть, в герое что-то прояснит встреча с Женщиной-кошкой? Нет, ей не постичь его глубину, ведь вся она на поверхности. Это потрепанная тетрадка. В самой Селине тоже нечего искать, она ничего не олицетворяет, нет ни истории, ни будущего. Ее задача — высвечивать героя, пока тот говорит свое слово. Вытянув из молчаливого гота пару фраз, она исчезает.
К счастью, есть, чем вдохновиться, помимо отношений этого дуэта: пока вода льется с небес, и грим растекается по заплаканному лицу супергероя, медленный темп и детективный сюжет делают свое дело. Мир Бэтмена поясняет Something in the Way «Нирваны» за кадром и примыкающая к ней All Apologies. «Что мне написать, разве у меня есть право?» — поет Кобейн. Одно из удачных решений Ривза — сосредоточиться на монтаже, нагнетающем не тревогу и ожидание, а чувство безысходности и потерянности, осознание которых приходит с болью от того, что уже нельзя изменить. Бэтмен пытается предупредить о покушении телефонным звонком, и мы переносимся в дом, где телефон упрямо подзывает к себе хоть кого-то. Этот телефонный сигнал соединяет прошлое и настоящее, сигнализируя крах: Бэтмен опоздал, трубку поднял другой человек, никогда ему не опередить зло. Загадки будут разгаданы уже после, когда плохое уже случится. Плохое — банально. До трагедии Ривз не дотягивает. Хотя был шанс — раздражающе повторяющийся мотив непрожитого траура по умершим родителям, но тут утрата попросту не дает герою развиваться.
Бэтмен борется с несправедливостью, наводя ужас на гопников и тех, кому судьба не дала шанса. Город с гнилой утробой не может родить другого героя: этот Бэтмен — перевернутое отражение своих же врагов. Потому ему и грустно.
За статью благодарим сайт Сеанс
Something in the way — Дневники Бэтмена от Мэтта Ривза
|
...что вы можете заказать в нашей Студии Звукозаписи в 
... что можете заказать комплект в профиль для себя или своего друга в 
