— Ты точно хочешь, чтобы я сегодня вечером остался с тобой? — уже в который раз спросил Драко.— Просто я могу переночевать в своей спальне. Правда, там Нотт жутко храпит, но жил же я там раньше.

— Нет, Драко, останься. Я не думаю, что зелье подействует, — попросила Гермиона, стягивая мантию.

Драко подошел к девушке и провел ладонью по щеке. Гермиона неотрывно смотрела в глаза парня, читая в них беспокойство и заботу. Он обхватил ее лицо ладонями и, наклонившись, слегка коснулся ее губ своими, потом отстранился и прижал свой лоб ко лбу девушки. Гермиона положила свои ладони поверх ладоней парня и, слегка склонив голову, уткнулась парню в шею. Драко обнял девушку за талию, поцеловал в плечо. Взгляд парня упал на часы.

— Пойдем на обед, ты ведь не завтракала, да? — спросил Малфой, отстраняясь от девушки.

— Да. Только мне не очень хочется туда идти.

— Нельзя бежать от своих страхов, — рассудительно сказал Драко.

— Я не боюсь, — упрямо сказала Гермиона.

— Боишься. Я это вижу по глазам. Я прошу, не обманывай меня, — попросил Драко, помогая девушке одеть мантию.

— Хорошо. А этот Блейз, он тебе друг? — спросила Гермиона, застегивая пуговицы мантии.

— А что? — настороженно спросил парень.

— Просто мне интересно. Я мало о нем знаю. Но он не Пожиратель, да?

— Нет, он не Пожиратель. Мы дружим с самого детства, так же, как и с Панси. Его родители никогда не были Пожирателями и считали ниже своего достоинства прислуживать этой змее. Как видишь, его родители оказались гораздо умнее моих, — грустно сказал Драко. — Но будь с ним поосторожней. Блейз, если ему это выгодно, бывает очень коварным. Настоящий слизеринец.

— Коварным? Мне так не показалось. Он был таким милым, — слегка улыбнулась девушка.

— Я повторяю, он может быть очень коварным. Меня поразило его сегодняшнее поведение.

Спустившись в гостиную, они обнаружили, что она пуста. Выходя в коридор, Гермиона убрала руку с талии Драко, но тот перехватил ее ладонь и сжал, не желая нарушать контакт. Гермиона хмуро посмотрела на парня, тот лишь ухмыльнулся, и девушке на краткий миг показалось, что она снова увидела того самого Малфоя. Но ухмылка быстро переросла в нежную полуулыбку. Поддавшись какому-то порыву, Гермиона поднялась на цыпочки и коснулась губ парня своими.

— Гермиона, я понимаю тебя, но думаю, сейчас не время для этого, — сдавленно произнес Драко.

— Хорошо, — весело улыбнулась Гермиона.

Было очень странно идти по коридору с Малфоем. Гермиона привыкла к тому, что когда она быстро проходила коридоры, на нее не обращали ровным счетом никакого внимания. Драко же шел медленно, как будто наслаждался вниманием, которое ему уделяли. Девушка ловила на себе разные взгляды: от непонимания до ненависти. Ей даже было в какой-то степени приятно. Зайдя в Большой зал, Гермиона хотела пойти к своему столу, но Драко потянул ее в другую сторону и посадил за слизеринский стол рядом с собой. Как только они сели, Драко осмотрел зал и понял, что, как минимум, ползала, смотрят на них с удивлением и ужасом. Гарри, который сидел точно посередине гриффиндорского стола, не смотрел в их сторону, разговаривая о чем-то с Симусом. К Драко и Гермионе подсела Панси с дружелюбной улыбкой. Сев возле Гермионы, она хитро посмотрела на Драко.

— Ну что? Вы вместе?

-Еще одна, — закатил глаза Драко, накладывая Гермионе какой-то салат.

— А что? Блейз уже вас видел? Вот маленький подонок, ничего ведь мне не сказал. Ну, так что? — спросила Паркинсон, внимательно следя за действиями парня. Тот заботливо наполнял тарелку Грейнджер всем, до чего мог дотянуться.

Гермиона и Драко посмотрели на Панси, и выражение их лиц было абсолютно одинаковым. Гермиона смущенно посмотрела на Драко, тот в свою очередь неотрывно смотрел на Панси.

— Да, — медленно согласился Драко. — Мы вместе, — перевел он взгляд на Гермиону. В его глазах стоял вопрос:

«Мы ведь вместе? Да?»

Гермиона ласково улыбнулась и охнула, увидев свою тарелку.

— Драко, что это? — с ужасом спросила девушка.

Ее вопрос был таким смешным, что Панси, сидевшая рядом, звонко засмеялась, привлекая к себе лишнее внимание. Следом за ней засмеялась Гермиона, а потом Драко. Это было так необычно — видеть ярко-красный галстук среди такого обилия зеленого. К щекам Гермионы подступил румянец, и губы приняли свой обыкновенный оттенок. Драко первым перестал смеяться, и взгляд его встретился с взглядом изумрудных глаз. Они выражали зависть и легкое презрение. Панси со смехом щелкнула пальцами, и тарелка Гермионы опустела.

— Ну что? Мне тебя теперь Гермионой называть? — насмешливо спросила Панси.

— Как тебе будет удобно, — пожала плечами Гриффиндорка и вдруг побледнела. Драко, заметив это, проследил за ее взглядом. Поттер неотрывно смотрел в глаза девушке.

— Не обращай внимания, — прошептал Драко, сжав ладонь девушки под столом.

Гермиона лишь кивнула и, осмотрев стол, поняла, что меню у Слизеринцев гораздо изысканней, чем у Гриффиндора и Когтеврана, за столами которых ей доводилось сидеть.

— Знаешь, Грейнджер, ты единственная девушка, которую он посадил за свой стол. Девушка из другого факультета, между прочим, — рассудительно сказала Панси и хитро улыбнулась Драко.

— А у него много девушек было? — удивленно спросила Гермиона, которая редко видела Малфоя с девушками.

— Ну, девушек не много, а вот шлю…

— Панси, мы за столом! — поморщился Драко.

— Хорошо. Девушек непорядочного поведения — много. Особенно на пятом курсе. Редко я могла застать Драко утром без очередной подстилки.

— Панси! Ты теперь Гермионе будешь рассказывать про меня всякие гадости?

— Да. А ты как думал? Я ей все про тебя расскажу, — Панси весело подмигнула Гермионе. — По утрам Драко лопает шоколад. Знаешь, такой горький-горький, — задумчиво произнесла Паркинсон.

Тут к ним подсел Блейз и, кивнув Драко в знак приветствия, ласково улыбнулся девушкам.

— Почему ты мне не сказал про Малфой и Грейнджер? Ты — просто маленький противный засранец, — сказала Панси и отвернулась от парня.

— Да, я такой, — улыбнулся Забини. — Ты меня сегодня накажешь? — игриво толкнув девушку в бок.

Панси рассмеялась и, повернувшись, чмокнула парня в щеку. А Гермиона услышала, как она прошептала: «Очень накажу».

— Блейз, ты невыносим, — прокомментировал Драко. — Ты все? — обратился он к Гермионе.

— Да. Пойдем, погуляем? — предложила Гермиона, вставая из-за стола.

Драко кивнул и, обняв девушку за талию, повел к выходу, а Гермиона снова кинула взгляд на Блейза. Он ей улыбнулся и отвернулся к Панси. Гермиона поймала на себе взгляд зеленых глаз. Гарри смотрел на нее, не моргая, а глаза его как будто покрылись льдом. Они выделялись из всех. Гарри очень изменился, стал более бледным, почти не улыбался. Хоть она и сидела за другим столом, но чувствовала его настроение.

— Гарри очень изменился, — сказала Гермиона, когда они выходили на улицу. Уже второй день погода мало радовала учеников. Вот и сегодня тучи все больше сгущались, и холодный ветер пробирал до костей. Гермиона посильнее прижалась к Драко, подумав, что гулять в такую погоду — не самая лучшая идея.

— Будем говорить о нем? Я думал, ты хочешь поделиться впечатлениями об обеде за столом, — слегка обиженно сказал Драко и отстранился от девушки.

Как только Драко убрал руку, Гермиона почувствовала холод и, не желая терять тепло, приблизилась к Драко, обняла его за талию. Драко остановился, заглядывая в глаза девушки. Она смотрела на него сверху вниз и слегка хмурила брови. Драко поднял руку и провел указательным пальцем по нижней губе девушки. Гермиона кинула взгляд на руку парня и снова подняла взгляд, смотря в глаза Драко.

— Ты все такая же бледная, — прошептал Драко и чуть наклонился к лицу Грейнджер. Она чувствовала его горячее дыхание на своем лице. — И губы все такие же алые. Мне трудно на тебя смотреть, Гермиона. Когда ты, наконец, будешь улыбаться? Сегодня я впервые за эту неделю слышал твой смех.

— Я не знаю, — тихо сказала Гермиона и подалась вперед, прижимая свои губы к его. Девушка обняла Драко за шею и запустила пальцы в его шелковые волосы. Рука Драко скользнула на её спину под рубашку. Теплая рука парня прошлась по позвоночнику, и его язык слегка погладил губы девушки. В ответ на это действие Гермиона приоткрыла губы и сильнее прижалась к парню. Он целовал ее нежно, с любовью и заботой, проводя языком по внутренней стороне щеки. Рука его все так же гладила ее спину, а другая лежала на затылке, сильнее прижимая к себе. Не открывая глаза, Драко оторвался от губ Гермионы и, нагнувшись, уткнулся холодным носом в шею девушки.

— У тебя руки теплые, а нос холодный, — улыбнулась Гермиона, ласково перебирая пряди волос на затылке парня.

— А ты вся дрожишь. Идем в замок, — сказал Драко, скользнув губами по шее девушки.

— Да, нужно уроки делать, — согласилась Гермиона.

— Ты не исправима, — ухмыльнулся Драко, ласково проведя рукой по щеке девушки.

Он не видит ее всего несколько часов, но ему уже трудно дышать. Весь завтрак, не отрываясь, он, смотрел на нее, стараясь поймать ее взгляд. А она смеялась. Смеялась так звонко и заразительно, что он почти улыбнулся. Она всегда была рядом. С самого начала. С самого первого радостного мгновения. А теперь ее нет. Он никогда не думал, что останется один. Он все теснее общается с Симусом, но он не сможет заменить ему Рона. Он сидит в гостиной и о чем-то разговаривает с Лавандой, а ее нет. Он настроил весь факультет против нее и теперь сомневался, что она надолго здесь появиться. А он так давно не видел ее. Ха, давно! С обеда прошло полчаса, а он соскучился. А что будет дальше? Она ведь его не простит. Он помнил, как она сказала, что не сможет пережить предательство друзей. Но она сама предала его. Она целовалась с поганым Слизеринцем у него за спиной. Ничего ему не сказав! Он ей ведь так доверял! Рассказав все сокурсникам, он думал, ему станет легче, а стало совсем наоборот….

День пролетел быстро. Уроки, прогулки, разговоры, поцелуи… За всем этим Гермиона не заметила, как наступил вечер. Сидя на широкой кровати Драко, Гермиона весело разговаривала с её обладателем.

— А это правда, что сказала Пэнси? — спросила Гермиона.

— Насчет чего? Если ты про то, что цвет моих боксеров зависит от дня недели, то нет, — ответил Драко, зажигая свечи.

— Нет, я про то, что ты по утрам лопаешь шоколад.

— О, это правда. Это последствия… маминого воспитания, — сдавленно произнес Малфой, и взгляд его погрустнел.

— Извини, — сказала Гермиона, вставая с кровати, и, обнимая парня со спины за талию, прижалась к нему.

— Ничего. Все хорошо, — ответил Драко, кладя свои ладони поверх ладошек Гермионы. Парень чувствовал ее дыхание на своей шее, и из-за этого по его спине пробежали мурашки и тепло. С ней все было как-то не так. Было слишком тепло, слишком уютно и так сладко-сладко. Он боялся этих чувств. Слишком они были положительными, и он боялся к ним привыкнуть. Все это было слишком.

За окном шел дождь. Крупные холодные капли, падая, разбивались обо все еще теплую землю. Листья на деревьях потихоньку желтели от нехватки тепла. Медленно природа погружалась в сон, лишая детей Бабьего лета. Смотря на капли, скользящие по холодному стеклу, у Гермионы закрывались глаза. Размеренные удары капель убаюкивали.

— Малыш, давай ты ляжешь? Уже поздно, — сказал Драко, поворачиваясь к девушке.

Гермиона потерла глаза, и устало улыбнулась. Кивнув, девушка направилась в ванную, как вдруг остановилась и со смущенным видом сказала:

— Мне нечего одеть. Не могу же я в мантии спать. Ты не проводишь меня до гостиной?

Драко задумался и, подойдя к шкафу, достал черную шелковую рубашку и протянул ее Гермионе. Та взяла холодный шелк и, прижав к груди и нежно улыбнувшись, скрылась за дверью. Потом послышался звук льющейся воды. Драко стоял, глядя в окно и слушая звук воды. Через некоторое время из ванной вышла девушка. Волосы ее были влажными. В руках она держала свои вещи.

— Я лягу на диване, — сказал Драко, с трудом отводя взгляд от тела девушки.

— Нет, ты ляжешь со мной. Не дури, Драко, — серьезно сказала Гермиона.

— Ну… хорошо, — ответил Драко, уходя в ванную и на ходу нервно расстегивая пуговицы.

Гермиона смущенно отвернулась, когда из-за двери показался Драко в одних черных

боксерах. Девушка слышала, как Драко ходит по комнате, гася свечи. Кровать прогнулась, и через пару секунд Гермиона почувствовала теплую руку у себя на животе.

— Можно? — горячий шепот возле уха заставил девушку вздрогнуть.

— Да…

Теплая сильная рука ласково рисовала узоры. Улыбаясь, Гермиона почувствовала, что медленно проваливается в сон, но вдруг почувствовала, как Драко напрягся.

— Что такое? Я что-то не так сделала? — спросила девушка, глядя на Малфоя через плечо.

Драко хмуря брови, смотрел на Гермиону.

— Поттер… он тоже…

— Нет, — перебила девушка, поворачиваясь лицом к парню. — Он обычно засыпал на кресле.

Парень коснулся губами виска Гермионы, и его рука скользнула чуть выше талии. Нежные пальцы разминали кожу, и Гермиона все медленней моргала. И буквально через пару секунд девушка уже крепко спала. Драко нежно коснулся губами её лба и ласково убрал непослушный завиток с лица.

— Спи, солнце, спи, — прошептал Драко…

Ночью Драко проснулся от резкой боли в боку. Открыв глаза, парень увидел искаженное болью лицо девушки, она впилась в его бок ногтями, и крик боли был готов вот-вот сорваться с ее губ. Драко легко ударил Гермиону по щекам, и она резко открыла глаза и вскочила с кровати. Как только ее шоколадные глаза встретились с серо-голубыми, она сильно прижалась к парню, обнимая его. Бок Драко немного покалывал, но это было неважно, парень аккуратно положил девушку на кровать, укрывая ее одеялом. Она что-то судорожно шептала, уткнувшись в его грудь, но уже через пару минут Малфой услышал мирное дыхание. Уснула…

— Не подходи ко мне! — крикнула девушка.

— Объясни мне! Не смей от меня отворачиваться! — крикнул Драко, хватая Гермиону за локоть и разворачивая к себе лицом. — Я требую объяснений!

Грейнджер с ненавистью в глазах неотрывно смотрела на лицо Малфоя. Он не понимал, что с ней. На протяжении всего прошлого месяца у них все было отлично. Даже слишком. А сегодня она ворвалась в комнату, собрала все свои вещи, даже не смотря в его сторону. Сейчас они стоят посреди гостиной Слизерина и кричат друг на друга до хрипоты, до боли в горле.

— Ты требуешь?! — пискнула девушка.

— Да, я требую! Ты вдруг врываешься в спальню, собираешь вещи и, ничего не объясняя, уходишь! И как мне это понимать?!

— Понимай, как хочешь! Меня это уже не касается! Знаешь что, Драко! Я могу простить многое, но не измену! — с яростью сказала Гермиона и, гордо подняв голову, направилась к выходу.

— Измену? — изумленно прошептал Драко. — Стоять! Я тебя не отпускал! — крикнул он, кинувшись к Гермионе.

— А мне не нужно твоего разрешения! Ты для меня — пустое место! Иди к своей Гринграсс, а меня не трогай!

— Причем тут Астория? — не понимая, спросил Малфой и тряхнул головой, откидывая непослушную челку.

— Ну, так это не я тискаюсь с ней по углам, Малфой! — зло сказала Грейнджер, а потом ее лицо вдруг поменялось, и в глазах застыла боль.

Глаза Драко вдруг стали жесткими, стальными. Выражения лица — надменное. Он смотрел на девушку так, словно она была грязью. Теперь она видела настоящего Малфоя.

— Ну, раз тебе уже все рассказали, я не буду отрицать этого. Знаешь, Грейнджер, с тобой было интересно поиграть. Ох, Драко, ты такой хороший! Ох, Драко, я тебя так люблю! — передразнил Малфой, на его лице сияла злая ухмылка. — Это было всего-навсего тупое развлечение. Но я не могу не признать, что тело у тебя — что надо. Если бы тебе рассказали, хоть на пару дней позже, может быть, я бы смог тебя поиметь.

Как только эти грязные слова слетели с его губ, девушка подскочила к Малфою и со всей силы дала ему хорошую пощечину. Его голова дернулась в сторону, и, когда он повернулся обратно, Гермиона поняла, что переборщила. Из уголка его губ потекла кровь. На какой-то краткий миг девушке стало его жаль. Но то, что он сделал потом, разрушило ее чувства вдребезги. Малфой сам достал платок, вытер кровь и, подойдя к девушке ближе, смотря ей в глаза, начал говорить:

— Видишь, Грейнджер! — произнес он, показывая ей красное пятно на белом шелке. — Это то, чем я отличаюсь от тебя. Знаешь, как это называется? Голубая кровь. Это то, что ты никогда не сможешь сказать про себя.

Его губы почти касались ее, и она чувствовала теплое дыхание на своем лице. Она зажмурила глаза. Так хотелось податься вперед и прижаться к этим теплым губам. Ужасно хотелось прижаться к такому родному телу. Но остатки гордости и его предательство держало девушку в клетке. Она не могла уйти, а все также стояла и смотрела в серые глаза. Драко поднял руку, и его холодные пальцы коснулись губ девушки. За последний месяц они приобрели нормальный оттенок, а сейчас снова стали алыми.

— Грязнокровка.

Это было больнее всего. Если бы он ее ударил, ей было бы гораздо легче. Этого она не могла терпеть. Отвернувшись, она быстро вышла из гостиной, судорожно глотая слезы. В замке было тихо, так как почти все были на ужине. Она шла и боялась рассыпаться от чувства боли. Ее сердце с каждым ударом рушилось, распадалось, рассыпалось. Зайдя в такую родную гостиную, она поплелась наверх в общую комнату. Спать одна в комнате для старост она не сможет. Слишком больно. Открыв дверь в спальню, Гермиона застыла на пороге. Девушка надеялась, что Парвати с Лавандой на ужине. Гриффиндорки повернулись на звук открывшийся двери, и их радостные улыбки быстро погасли, как только они увидели заплаканное лицо подруги. Гермиона опустив голову, прошла в спальню и, поставив чемодан возле своего шкафа, без сил упала на кровать. Ее плечи содрогались от рыдания. Девушки подскочили к ней и начали успокаивать. А Гермиона не могла даже сказать им что-то. Хотелось кричать до боли в горле. Хотелось вырвать осколки из своей груди. Все, что у нее осталось от сердца, это эти чертовы осколки, которые больно впивались во все органы. Которые не давали нормально дышать. И, что было самое ужасное, она все еще его любила. Всей этой хрустальной крошкой, оставшейся от сердца, она продолжала его любить…

— Все будет хорошо, — прошептала Парвати, успокаивающе поглаживая плечи девушки.

— Ничего не будет хорошо, — сказала Гермиона, когда немного успокоилась. — Он меня предал!

— Кто тебе это сказал? Ты видела, как он тебя предавал? — серьезно спросила Лаванда. — Хотя да, это же слизеринцы! О чем я говорю? Мы поможем тебе это пережить. Не волнуйся.

— Спасибо, — прошептала Гермиона.

— За это не благодарят. Мы не виним тебя. Малфой действительно красивый парень.

Как только Гермиона услышала его фамилию, на глаза навернулись слезы. Он был таким милым весь прошлый месяц. Она так привыкла к его теплым рукам и ласковым поцелуям. Как она будет без него, она не представляла. С самого начала года он ей показался таким милым. Она думала, он изменился. А это была всего лишь игра. Он просто с ней играл.

— Знаете, что самое ужасное? — тихо спросила Гермиона.

— То, что ты его все еще любишь, — насмешливо сказала Парвати.

— Ты откуда знаешь? — удивилась староста.

— Ты так устроена. Относишься к типу девушек: «Он меня предал, но я его все еще люблю». И с этим ничего нельзя поделать.

— Совсем ничего? — обреченно спросила Гермиона.

— Почему же совсем? Мы будем его ИГ-НО-РИ-РО-ВАТЬ! Во всех отношениях. Парни так устроены, что к хорошему привыкают быстро. Не пройдет и трех дней, как он сам придет просить у тебя прощения.

Парвати с Лавандой весело переглянулись и повели Гермиону в ванную приводить ее в порядок….

— Слушай сюда, поганка бледная! Если я еще раз увижу тебя возле нее, тебе мало не покажется! Ты меня понял?

Драко дернулся и, с ненавистью смотря на Гарри, произнес:

— Да нужна она была мне! Отпусти меня! Меня достала твоя Грейнджер!

Гарри отшатнулся назад, выпуская мантию Драко. Он был удивлен, шокирован, поражен. Что случилось с Малфоем? Месяц назад он готов был порвать любого, кто хотя бы зло посмотрит на Гермиону. А что сейчас? Все-таки люди не меняются. Но Малфой… Гарри казалось, что он изменился.

— Как ты можешь? — прошептал Гарри. — Она… она ведь тебя любит. Не любила, а любит. Малфой, ты придурок!

Малфою, казалось, это совсем не интересно. Он со скучающим видом слушал Поттера. В его глазах ничего не читалось.

— Ты разбил ей сердце, и она все равно продолжает тебя любить. Она еще ребенок, и ей хочется любви и тепла, а не этой муки.

— Она прошла войну! Какой из нее ребенок? — поднял бровь Драко и сложил руки на груди.

— В душе она ребенок! И ты ее сломал. Добил ее своей выходкой! Война, смерть родителей и ты еще. Знаешь, какое ее самое любимое занятие? Плакать. Она говорит, что ей так легче. Ты видел ее? Она почти ничего не ест и мало спит. Раньше ей снились родители, а теперь ты.

— И что мне теперь сделать? Что, Поттер? Она сама во всем виновата! Несла чушь про Асторию. Я с ней вообще не общался!

Малфой развернулся и пошел в сторону подземелий, оставив Гарри стоять посреди коридора.

— Гермиона, ты куда? — спросил Гарри, когда встретился с ней в коридоре.

Девушка пару секунд смотрела на парня, словно вспоминая, кто он такой.

— Привет, Гарри. Я пойду, погуляю.

— Хорошо. Ты только не задерживайся, — попросил Гарри.

— Да, конечно.

— Хочешь, я с тобой пойду? — спросил Гарри, делая шаг к Гермионе.

Девушка покачала головой, и Гарри разочарованно поджал губы. Гермиона шла по коридору к выходу из замка. Погода была отвратительная, прямо под стать настроению. Хотя оно сейчас всегда такое. Задумавшись, Гермиона налетела на кого-то и, не удержавшись на слабых ногах, полетела вниз.

— Грейнджер! Опять ты!

Этот голос. Зачем он здесь?! Подняться никак не удавалось. Сказывалось то, что она мало спит и плохо ест. Когда девушка встала, голова кружилась, и ноги подкашивались. Малфой все так же стоял здесь и с непониманием смотрел на Гермиону. Бледная, с кругами под глазами, она казалась такой слабой и хрупкой в этот момент. Он не подошел к ней, потому что знал: ей будет больнее. Он прошел мимо нее, не сказав не слова. Это ее добило…

Прошла неделя. Целую неделю он спит без нее. Она забрала все вещи, но сама комната как будто пропитана ей. Вон там валяется перышко из подушки. Наверное, эльфы не заметили его, когда убирались, а оно осталось после их бойни подушками. Недели две назад это было. На книжной полке отсутствует семейный альбом. Он лежит на стеклянном столики возле камина. Драко помнил, как он однажды вернулся с дежурства, а она сидит на диване и листает альбом. На ней был огромный свитер, который сползал с одного плеча, он тогда не удержался и, тихо подойдя к девушке, поцеловал в голое плечо. Шторы убраны не так, как обычно, и цвет их теперь серебристый, а раньше был зеленым. И это все из-за нее. А еще, здесь везде ее запах. Шелковые простыни как будто навсегда впитали его в себя. Он просил домовиков постирать их, как минимум, три раза. Но они все ровно пахли мускусом и капелькой меда. Ее запах. И была колдография. Он специально купил рамку. Ее сделал Нотт в начале октября. За два дня до их… расставания. Гермиона тогда громко смеялась и говорила, что Тед — просто замечательный фотограф. Сейчас она стояла на прикроватной тумбочке, и из-под разбитого стекла на Драко смотрел он сам и, смеясь, обнимал любимую девушку. Горькая усмешка появилась на лице парня, когда он встретился глазами с девушкой на колдографии. Ну и пусть! Пусть катится на все четыре стороны! Сама же во всем виновата! Надоело все это! Но, Господи, как же без нее плохо! Она снова такая бледная. И там, в коридоре, так сильно хотелось ее коснуться.

— Слышали новость? Грейнджер полуживая в больничном крыле, — сказала какая-то девчонка, садясь за стол.

— Что за глупости? — спросила Панси, осторожно глядя на Малфоя.

Драко спокойно водил по тарелке вилкой. Его казалось, вообще ничего не волнует. Панси абсолютно не понимала его. Он снова был прежним. Надменным, высокомерным, холодным. Он перестал разговаривать. На вопросы отвечал односложно или вообще не отвечал.

— Это не глупости! На нее этой ночью кто-то напал. Это произошло на пятом этаже. Говорят, все ее тело изрезанно и все кости сломаны. Ее нашла МакГонагалл.

— Грейнджер одна из лучших нашего курса, что, она не могла защититься? — вставил свое слово Блейз.

— Ты смеешься, Забини? Ты видел ее? Она ели ноги передвигает, а ты говоришь защититься! Она пролежит там как минимум месяц! Вы посмотрите на преподавательский стол! Нет МакГонагалл, Снегга и Дамблдора, они в больничном крыле.

Блейз и Панси посмотрел на стол преподавателей. Действительно там не было тех учителей, которых перечислила девушка.

— И Поттера нет.

И Поттера за своим столом не было. Панси переглянулась с Блейзом, и они вместе посмотрели на Драко, который сидел между ними. Малфой абсолютно их не замечал. Панси озадачено свела брови и вдруг ее глаза начали наполняться слезами. Она вскочила со скамьи и быстро вышла из зала. Блейз удивленно посмотрел ей в след, но не пошел за ней. Если будет нужно, она сама придет.

— Что ты думаешь насчет всего этого? — осторожно спросил Забини.

— Насчет чего? Насчет Грейнджер? Меня абсолютно не интересует все, что с ней связанно — холодно ответил Малфой.

Блейз хмуро посмотрел на друга и вдруг понял причину слез своей девушки. Холодом. Вот чем веяло всю эту неделю от Драко. Нет Грейнджер, нет тепла. Черт, он, Блейз, привязался к этой девчонке! Что уж говорить о Малфое!

— Прошу тишины! Я должен проинформировать вас о том, что сегодня ночью было совершено нападение на ученицу, — Дамблдор на мгновенья замолчал, ожидая, когда наступит тишина. — Я прошу вас, все кто знает хоть что-то, видел, кто напал на девушку на пятом этаже, прошу обратиться к своим деканам. И еще, пятый этаж закрыт, а старосты факультетов, прошу, пройдите после ужина к своим деканам и получите указания. Приятного аппетита.

Директор хлопнул в ладоши, и на столах появилась еда, но большинство учеников даже не посмотрели на еду. Панси посмотрела на Драко и снова, как на завтраке, вышла, ничего никому не сказав. Драко невозмутимо посмотрел на Блейза. Тот не разговаривал с ним весь день. Зло посмотрев на Малфоя, Забини вышел из зала вслед за Панси.

Поужинав, Драко направился в гостиную. Он не чувствовала ничего, кроме холода где-то глубоко внутри. Проходя очередной коридор, он хотел было завернуть за угол, как вдруг услышал знакомый голос, который явно говорил о нем.

— … я его не понимаю! Как он может быть таким холодным? Он слышал, как я рассказывала, что ходила в больничное крыло за зельем и видела там Грейнджер. А эта скотина даже не поинтересовалась, как она. Он не ходил к ней! Как он может быть таким!

— Она сама его довела, — тихо ответил Блейз.

— Она? Он сам мог все объяснить. Нет, он начал плести про какую-то игру. Он ведь ее любит! Я знаю и…

— С чего ты взяла? — перебил ее Блейз.

— Я видела их колдографию. Ту, что сделал Нотт, и мишка с их инициалами все еще стоит у него на книжной полке. Они ведь… она его так любит… и сейчас, и тогда. Я слышала, как Патил говорила своей сестре, что она часами сидит на подоконнике, сжимая какого-то медведя. Я уверено, что это тот же медведь, что и у Драко. Она даже не пытается его разлюбить. А он строит свои стенки, запираясь в комнате без окон. Снова, как тогда. Но зачем ему это сейчас, тогда это хотел Люциус. Я его ненавижу за это. А она сейчас лежит в лазарете. Я случайно увидела ее, когда Помфри отходила за зельем для меня. Это ужасно, все лицо изрезано, на пальцах нет ногтей совсем, и все ладони истыканы, знаешь, такими иголками… хотя нет, больше похоже на зубы…

Драко захотелось зажать уши, оказаться как можно дальше от этого коридора не слышать то, что рассказывала Панси. Он просто не мог представить этого. Весь день он сдерживался. Ему казалось, что если он с кем-то заговорит, то не сможет сдержаться и бегом побежит в лазарет. Она говорила ему про этот пятый этаж. Но за прошлый месяц ничего такого не было. Почему именно сейчас, когда она так слаба? Она пыталась попросить прощенья, но Драко только насмехался над ней и с каким-то больным удовольствием чувствовал, как сердце больно сжимается, когда он видел, как в ней что-то ломается. Он просто обожал смотреть, как она ревет, сидя в библиотеке, и чувствовать, как что-то острое ударяет в его грудь. С недавних пор он часами смотрел на дождь. Потому что помнил, как она однажды сказала, что его глаза похожи на дождь. Он тогда в шутку ответил, что она похожа на осень. Обожал запах мускуса, и каждый день ел мед. Он не мог выкинуть колдографию, не мог сжечь простыни, которые носили ее запах. Он стал мазохистом. Потому что все это вызывало боль. Ужасную боль. Он пытался с этим бороться, но все безуспешно. Все это было напоминанием о ней.

— Зубы? Какие зубы? У нас нет вампиров, — насмешливо спросил Блейз.

— Я не знаю, Блейз! У нее был такой след от клыков. Он шел от плеча к запястью...

— Прекрати, Панси! Я не желаю это слушать! — перебил ее Забини.

— Хорошо. Идем в гостиную. Кстати, Поттер от больничного крыла не отходит.

Драко прислонился лбом к холодной стене. Как только стук каблуков Панси исчез, он медленно пошел в подземелья. Остановившись возле кабинета Снегга, он без стука зашел. Пройдя к первой парте, он сел за нее, и молча стал смотреть на Снегга. Тот серьезно смотрел парню в глаза. Через пару минут профессор тяжело вздохнул.

— Я не знаю, Драко. Она может не прожить даже до утра. Я ничего не могу сделать. Ее раны ничего не воспринимают, пойми меня. Все, чем я ее мазал… ничего не помогает… вот, только мазь от шрамов помогла… такое ощущение, что этот… это… существо не хотело ее уродовать. Она сейчас спит, и мы не будем ее будить, пока все кости не срастутся и раны хоть чуть-чуть заживут. Иначе она просто умрет от боли, — устало сказал Снегг.

— Так вы считаете, что это сделал зверь? — серьезно спросил Драко.

— Скорее всего, — задумчиво ответил Снегг. — Это не мог сделать человек. Переломаны все кости, а раны… они не могут быть нанесены простым ножом или заклинанием. Да и не похоже. Это скорее когти или зубы.

— Вампиры у нас не водятся. Так кто это может быть?

— Я не знаю, Драко.

— А что думает директор? — нагло спросил Малфой.

— Он сказал, что ничего не знает, — ответил Снегг, не обратив внимания на тон ученика.

Драко вздохнул:

— Какие же вы учителя, если не можете защитить одну слабую девушку.

Драко встал и вышел из кабинета.

— Плохие, Драко, плохие, — тихо ответил Снегг.

Гарри устало прислонился лбом к холодному стеклу. Голова ужасно болела. Он уже не спит вторую ночь, сидя возле больничного крыла. Почему они не пускают его к ней? Кто на нее напал? На его вопросы никто не хотел отвечать. Директор сказал, что ничего не знает и что не собирается его туда впускать. Но Гарри не мог просто уйти к себе и спокойно спать. Кто на нее мог напасть? Замок был защищен. Что могло случиться?

— Мистер Поттер, идите к себе. Вас все ровно никто не пустит, — тихо сказала медсестра.

Гарри обреченно слез с подоконника и пошел к себе в гостиную. Ему действительно нужно поспать. Пройдя коридор, Гарри хотел было завернуть за угол, как вдруг послышался знакомый голос.

— Панси, отстань! — зло сказал Драко.

— Тебе нужно поспать! Пойми, ты ей ничем не поможешь! — услышал Гарри голос Панси.

— Панси… иди спать!

— Я буду сидеть здесь, пока ты не пойдешь спать.

— Ты как ребенок…

— Это ты ребенок! Ты любишь ее. Я же вижу. Кого ты хочешь обмануть? Пойми, сейчас нет твоего отца, который контролировал каждый твой шаг. Зачем ты скрываешь свои чувства? Я не могу понять тебя. Ты стал Малфоем.

— Я и есть Малфой, — тихо ответил Драко.

— Моего друга звали Драко, — прошептала Панси так тихо, что Гарри ели расслышал, что она сказала. — Ну что ж… значит таков твой выбор. Так почему же ты не выбросишь того медведя? Почему не сожжешь колдографию? Зачем тебе все это, если ты ее не любишь?

— Она нужна мне. Все эти дни… без нее… я… я не дышу. Мне больно смотреть на нее. Но я ничего не могу поделать!

— Зачем ты тогда над ней насмехаешься? Почему отвергаешь ее, когда она хочет с тобой поговорить?

— Просто во мне иногда просыпается Малфой, и я ничего не могу поделать. С одной стороны, я люблю ее безумно, до головокружения, а с другой… я ненавижу ее за этот ее поступок.

— Какой поступок? — не поняла Панси.

— Я не могу поверить, что она могла усомниться в моих чувствах. Меня это ужасно задело…

— Зачем ты наплел ей про то, что просто играл с ней? — серьезно спросила Панси.

— Я хотел, чтобы ей было также больно, как и мне, — грустно ответил Драко и Гарри услышал, как он спрыгнул с подоконника. — Идем спать.

Гарри услышал, как слизеринцы пошли вниз по ступенькам к подземельям. Он не мог поверить, что Малфой может испытывать такие чувства. Все проблемы этих двух дней навалились на Гарри в один момент, и он еле смог дойти до своей комнаты.

Драко шел к больничному крылу. Он хотел увидеть ее, какой бы она не была. Подходя к дверям, он хотел было открыть их, как вдруг на него вылетела мадам Помфри. Ее лицо было взволнованно и обеспокоено.

— Мистер Малфой! Немедленно сходите в подземелье и найдите профессора Снегга. Скажите, что это срочно. А я пойду к директору.

— Что случилось?

— Никаких вопросов. Не теряйте зря время.

Драко быстро зашагал в подземелье. Что могло случиться? Вдруг что-то с Гермионой? Он себе не простит, если с ней что-то случится. Если бы он мог, он забрал бы всю ее боль себе. Парень без стука зашел в дверь кабинета Снегга.

— Профессор, мадам Помфри просила немедленно зайти к ней в крыло. Сказала, что это срочно. Можно с вами?

— Что могло случиться? — бормотал Снегг, широкими шагами шагая по коридору.

Когда они зашли в больничное крыло, директор и МакГонагалл уже были там. Осмотрев койки, взгляд парня остановился на кровати, возле которой стояли учителя. Ему стало страшно. Профессор, стоявший рядом с Драко, резко побледнел. А на этой самой кровати сидела девушка. Абсолютно здоровая, не считая бледного лица. Она в непонимание смотрела на своих гостей. Дамблдор хмурил брови в непонимание, смотря на девушку. Бледная МакГонагалл с ужасом в глазах смотрела на бледные пальчики Гермионы, которые мяли одеяло. Снегг подскочил к девушке и, схватив ее за руки, осмотрел лицо и руки. Отдернул одеяло и с неверием смотрел на ноги девушки пару минут, пока она сердито не вырвала одеяло из рук профессора и прикрыла им свои ножки.

— Что здесь происходит? Как я тут оказалась? И что он тут делает? — серьезно спросила Грейнджер, указав на Малфоя. — Я не желаю его видеть!

Все повернули голову к Малфою. Он стоял с ошарашенным видом. Где порезы, переломы? Где то, о чем рассказывал Снегг? Но, похоже, учителя сами не знали ответы на эти вопросы.

— Мисс Грейнджер, вы не помните, кто на вас напал во время вашего последнего дежурства? — мягко спросил Дамблдор, меняя тему.

Гермиона на пару минут задумалась. Потом ее лицо побледнело, и на глаза навернулись слезы. Драко подошел к ней и хотел коснуться ее лица, но девушка не дала. Дернувшись от его руки как от змеи, она отвернулась от него. Драко в непонимание смотрел на Гермиону. Что же он сделал не так? Когда она дернулась от его руки, в груди что-то оборвалось. И это что-то причиняло ужасную боль.

— Я… я помню, как шла по коридору, — начала Гермиона, голос ее дрожал. — Зайдя на пятый этаж… я почти ничего не помню… факелы как всегда погасли… потом что-то выбило из руки палочку… а затем была боль… невыносимая… я не могла дышать… и закричать не могла. Дальше была легкость… такое невесомое ощущение… как первый вздох… и чистое как смех ребенка… ну а потом я проснулась. Что это было?

— Никто не знает. Ты точно ничего не видела? — с надеждой спросила МакГонагалл.

— Нет, — покачала головой Грейнджер. — Там было темно.

Пару минут все молчали, а потом Альбус тихо произнес:

— Северус, Минерва, пройдите в мой кабинет, а вы, молодой человек, идите к себе. Девушки нужен отдых.

— Что вы от нас хотите, Альбус? Мы знаем не больше, чем вы, — спросила МакГонагалл, садясь в кресло.

— Я хотел поговорить с вами о другом, — произнес директор.

— О чем же? — спросил Снегг.

— Я хочу отправить наших старост в заповедник. Я с начала года хотел это сделать, но все эти проблемы и этот случай…