Гермиона стояла на перроне и всматривалась в толпу. К ней то и дело подходили знакомые и приветствовали. Самые смелые чмокали в щеку. Гермиона лишь улыбалась в знак приветствия или целовала в ответ. Но взгляд ее обеспокоено скользил по толпе в надежде найти своего друга. Вдруг кто-то обнял ее за талию со спины.

— Я так по тебя соскучился! Ты даже не можешь себе представить! — тараторил Гарри, сжимая ее еще сильнее.

Гермиона простонала и выдохнула:

— Дышать нечем…

Гарри быстро отпустил Гермиону и повернул девушку к себе лицом.

— Так-то лучше. Я тоже по тебе соскучилась, Гарри. Ох, ты так подрос! Только посмотри, — Гермиона встала возле него, и Гарри с удивлением отметил, что выше нее на целую голову. — Ну что? Идем в поезд?

— Да, конечно.

— И знаешь, так непривычно без Рона. Он тебе хоть одно письмо написал? Лично мне он прислал какие-то каракули. Джинни прислала мне длиннющее письмо только сегодня, расписав всех мальчишек. И теперь я знаю, наверное, половину Франции. Мужскую половину.

— Мне он тоже написал какие-то каракули. И единственное, что я понял из его письма — это то, что он совсем не умеет их писать, — хмыкнул Гарри.

Гермиона быстро шла вперед, и Гарри почти потерял ее из виду. Быстро догнав девушку, он схватил ее за руку, чтобы не потерять. Теплая ладошка то и дело выскальзывала из его руки, и ему пришлось переплести пальцы. Обойдя все вагоны, они дошли до последнего. И там их ждал сюрприз. Возле окна сидел Малфой. В абсолютном одиночестве. Он смотрел в окно, и Гермиона не могла видеть его лица. Вся его поза выражала напряженность. Он был похож на пружину, которая вот-вот лопнет под тяжестью груза. Гарри нетерпеливо дернул Гермиону за рукав кофты.

— Идем, поищем другое купе, — произнес Гарри.

— Почему? — непонимающе спросила Гермиона и озабочено свела брови. — Что будет такого, если мы сядем в это купе?

— Там же Малфой! — возмущенно воскликнул Гарри. Он не понимал, почему Гермиона хочет сесть в купе к их… хм, а кто он им теперь? Не враг — это точно. Он просто не мог быть им врагом после того, что он для них сделал. А сделал он не мало. Ведь именно с помощью Малфоя они смогли найти Лорда. И за это он дорого поплатился.

— Ну и что? Что в этом такого? Он такой же, как ты! Он теперь… сирота, — выдохнула Гермиона. — Неужели ты не понимаешь? Ему нужна поддержка. Друзья.

Гермиона нерешительно открыла дверь купе.

— Можно? — дрожащим голосом спросила девушка.

Драко медленно повернул голову, и Гермионе захотелось закричать. Закричать от того, что она увидела в его глазах. Они были до краев наполнены болью. Глаза, некогда серебряные, сейчас были почти белые. Бесцветные. Гермиона могла бы долго смотреть на него, если бы он не сказал хриплым, как будто он не говорил долгое время, голосом:

— Можно.

И снова отвернулся к окну. Гермиона прошла в купе и села напротив Малфоя. Гарри на миг застыл в проходе, а потом сел рядом с девушкой.

Гермиона закусила внутреннюю часть щеки зубами. «Глупая привычка», — подумала Гермиона, но щеку не отпустила. Надо было что-то сказать, как-то начать разговор.

— Как ты провел лето… Драко? — спросила Гермиона.

Драко повернулся к Гермионе и рассеяно посмотрел на нее. Ее вопрос поставил его в тупик. После похорон матери, просидев все лето дома, Драко ни разу не вышел на улицу. Вот только вчера пришлось съездить за мантиями и книгами.

— Нормально, кажется… наверное…. Я не знаю, — выдохнул Драко. — А ты?

— Я? Вроде бы хорошо, — улыбнулась Гермиона парню, и ей на миг показалось, что уголки его губ дернулись в ответной улыбке.

Гарри с изумлением следил за их диалогом. Малфой еще ни разу не оскорбил Гермиону и был предельно любезен с ней. На него это не похоже. Он сам на себя не похож. Лицо бледнее обычного, синяки под глазами и глаза, полные боли. Гарри никогда не видел таких глаз. Будто он горел изнутри. Хотя чему он удивляется? Малфой пережил многое за время войны. Иногда Гарри просто не понимал, почему Драко перешел на их сторону. Шесть лет взаимной вражды не прошли даром. Малфой все так же не упускал случая задеть Гарри, но это было до того, как ему сообщили о гибели матери. После этого он замкнулся и почти ни с кем не разговаривал кроме Сириуса. Гарри не очень заботило это. В конце концов, он не единственный, кто потерял родителей. Тем более, его отец сам во всем виноват.

Гермиона в неловком молчание отвернулась к окну, чувствуя на себе пристальный взгляд Драко. Хотелось спросить, как он себя чувствует. Почему-то хотелось защитить его. Ведь он казался таким уязвимым и одиноким. Каким-то потерянным, затерявшимся в своих чувствах.

— Как ты себя чувствуешь? — выпалила девушка, прежде чем осознала, что именно она говорит.

Драко уставился на нее с непониманием и озадаченностью. Он не до конца понимал, что она имела в виду.

— Что ты имеешь в виду?

— Как ты себя чувствуешь после гибели матери? — осторожно спросила Гермиона.

Драко быстро поменялся в лице. Глаза стали жесткими, почти стальными. Он был похож на волка, который приготовился к обороне. Она задела его чувство. Дотронулась до раны, которая покрылась тонкой кожицей. До раны, которая только начала заживать.

— Не надо об этом, — попросил он голосом, который никак не вязался с выражением его лица.

— Хорошо. Просто я подумала…

— Не надо думать, Грейнджер! Это мои проблемы! — отрезал Драко.

Гермиона опустила голову, понимая, что не должна была так резко. Он ей не доверяет. Ну конечно! Как он может ей доверять после шестилетней вражды?! А она сделала ему больно, сама того не желая. Ведь знала, как это больно, когда кто-то напоминает о том, кого ты больше никогда не увидишь. Гермиона сама не понимала, почему не хочет делать ему больно. Он был сейчас так раним! Был похож на хрустальную статуэтку. Ей так хочется, чтобы он доверился ей. Так не хочется делать ему больно. Просто у нее такой характер. Она не может просто так смотреть на чью-то беду.

— Прости. Я понимаю, тебе сейчас больно, но я хочу помочь. Не хочу делать тебе больно. Если тебе будет нужен человек, с которым тебе бы хотелось поговорить, знай, я всегда буду рядом. Драко лишь кивнул, понимая, что она действительно хочет ему помочь. Просто у нее такой характер. Просто она любит людей. Такая мягкая и участливая, а он просто не хотел причинять ей боль. Почему-то не хотелось ее обижать. Шестилетняя вражда рухнула в один день. Нет, не сегодня. В тот день ее принесли в штаб-квартиру Ордена бездыханную. Драко тогда был на третьем этаже в комнате, которую ему отвели. Он писал письмо матери, когда услышал душераздирающий крик Поттера. Быстро сбежав по лестнице, он остановился возле Люпина. Сириус оттаскивал Гарри за плечи от тела девушки. Вся такая бледная, она была необыкновенно красива. И эти ее алые губы выделялись на бледном лице. Как будто два лепестка алой розы. Это была странность. Ее странность, как он заметил. Всегда падая в обморок или бледнея, ее губы почему-то становились алыми. А сейчас она была бледнее обычного. В тот миг внутри него что-то оборвалось. Он испугался, но глаза скользнули к ее горлу, и он почему-то почувствовал радость, когда увидел, как пульс бьется под тонкой кожицей ее мягкой шеи. Ее удалось спасти, но она еще долго лежала без сознания. В те дни он втайне от всех ходил к ней. Но его не было рядом, когда она открыла глаза, и это почему-то его расстраивало. Он часто следил за ней. Она была такой… настоящей и чем-то напоминала ему мать. Мама тоже никогда не стеснялась своих эмоций. Всегда выгораживала его перед отцом. Вся его жизнь была сложена из фальши. С самого рождения. Изо дня в день, из года в год он жил ложными чувствами и эмоциями. Драко понял это, когда отец впервые применил к нему Круцио. Тогда, сдерживая боль и тошноту, подступившую к горлу, он попытался вспомнить что-то счастливое, настоящее. На ум ничего не приходило кроме злого взгляда отца, криков матери и слез маленькой девочки, которую он так сильно обидел, впервые назвав грязнокровкой. Вместе с воспоминаниями о маленькой девочке вспомнилась пощечина девушки. Такое настоящее воспоминание, что только из-за него он не закричал.

Гарри воспринял все это с холодным спокойствием и пониманием. Это же Гермиона! Человек, который старается помочь каждому, кто в этом нуждается. Но Малфой в этом НЕ НУЖДАЛСЯ! Он не нуждался в жалости! Он был Малфоем! И этим все объяснялось. Просто Гарри было так проще думать. В его жизни его все устраивало, и менять что-то он просто не хотел. Просто боялся этих перемен. Но время — оно не подчиняется власти человека. Оно течет медленно, когда хочется, чтобы оно мчалось быстрее ветра. Оно летит быстрее ветра, когда хочется, чтобы оно замерло. И оно меняет свое направление, а вместе с этим и жизнь людей.

— Ты просто сходишь с ума, — подвел итог Гарри.

Он жутко устал. Эти первокурсники просто ужасно болтливые. Чтобы всех уложить, им пришлось потратить целый час. Сейчас они сидели в гостиной в полном одиночестве.

— Нет, Гарри. Я просто хочу ему помочь. Неужели ты не понимаешь? Ему сейчас нужны друзья, поддержка. В его жизни сейчас переломный момент. Если ему не помочь, он просто сломается. Нарцисса была для него единственным другом. На протяжении всей жизни она была для него всем. Она была для него смыслом жизни. И тут в один день он потерял ее. Он очень любил ее и…

— С чего ты это все взяла? — перебил ее Гарри.

Гермиона опустила голову. Ей было неловко говорить об этом с Гарри.

— Просто… Сириус раньше был в хороших отношениях с Нарциссой. До того, как его посадили, она навещала его пару раз. И в Азкабане тоже, втайне от всех приводя Драко. Мальчик очень любил Сириуса…

— Ты-то откуда знаешь? — беспечно спросил Гарри.

— Он мне сам рассказывал как-то вечером, — осторожно сказала Гермиона.

— Малфой? — не понял Гарри.

— Сириус, — выдохнула Гермиона. — Он и сейчас его любит. Да и Драко тепло относится к нему. Он очень изменился. Может быть, из-за того, что им больше не потакает отец. Он и раньше был хорошим парнем. Просто Люциус не давал ему… дышать полной грудью, что ли. Все время им потакал и сдерживал. А сейчас он свободный, но ему нужна поддержка. Иначе он просто сломается…

Гермиона устало откинулась на спинку дивана и подвинулась ближе к Гарри. Обвив руками его талию, девушка уткнулась носом ему в шею.

— Я не хочу его потерять, — прошептала Гермиона в шею Гарри.

— Почему ты такая? — спросил Гарри, успокаивающе поглаживая ее плечи.

— Какая? — спросила Гермиона и потерлась носом о шею Гарри.

Гарри задумался, нежно перебирая мягкие волосы Гермионы.

— Всем хочешь помочь. Никого не бросишь в беде, — наконец сказал Гарри.

— Не знаю. Просто у меня такой характер…

И закрыла глаза, слыша лишь треск дров в камине и стук чужого сердца, которое с каждым ударом стучало все быстрее. Оно билось в груди как птичка в клетке. Так трепетно. Так красиво.

— Пора спать, — прошептал Гарри, нежно целуя девушку в лоб. — Спокойной ночи.

— Ты иди, а я еще посижу. Спокойной ночи.

Гарри долго смотрел на нее пристальным взглядом, а потом покачал головой и ушел к себе. Гермиона же оперлась локтями о колени и запустила пальцы в волосы. Так не хотелось о чем-то думать. Так хотелось просто уснуть. Но нужно было обдумать все, что произошло сегодня. Потирая виски, Гермиона крепко зажмурилась. Во взгляде Гарри появилось что-то новое. Что это, она пока не знала. Девушка не видела его все лето и не могла понять измены в нем. Он изменился. Очень. Она видела, каким взглядом провожают его девушки. Почему-то ей становилось неприятно от этих взглядов. Она заметила их только тогда, когда выходила из зала. Гарри всегда был для нее другом. Самым дорогим и любимым человеком для нее всегда был он — Гарри. Рон был не таким, он никогда не замечал перемен в ее настроение, а вот Гарри всегда подметит, как она себя чувствует и никогда не задает лишних вопросов. Весь ужин она следила за Драко. Он сидел в самом конце стола в полном одиночестве. Так хотелось пойти к нему, взять за руку и сказать, что он не один. Так хотелось прижать его к себе. Он уже ломался. Громадная трещина уже ломала его пополам. Но она спасет его. Не даст сломаться. Просто у нее такой характер…