Какая же я дура! Неужели он этого заслужил? Он ведь был для меня всем тем, чего я желала. Без него теперь так пусто в душе. Линча больше для меня не осталось. Ни единого кусочка в моем сердце.
Горькие слезы катятся по щекам, а я не обращаю внимания. Конечно, проще всего прижаться щекой к холодному стеклу и плакать. За окном ночь и где-то в этой ночи живет он. И наверняка страдает от потери и недоумения. Мне известно его местонахождение и я почти уверена, что к обычному существованию он уже не вернется.
Грустно.
Тоскливо.
Ты отобрала у человека надежду на будущее, а с ним разрушила и свою. Объяснять ничего не хочется, такая трудность мне не по плечу. Я никогда не умела объяснять вранье. В детстве, когда я врала, меня выдавала непроизвольная улыбка. Ложь – это грех, с которым очень трудно распрощаться. Сегодня ты поклянешься, что это было в последний раз, но завтра все может поменяться. Ты надеешься, что следующий день даст новые силы, и ты сможешь все рассказать, поделиться с ним.
А поймет ли он?
До конца жизни его будут мучить сомненья, ведь на месте аварии моего тела не нашли. Мое тело ему не показали и хоронили меня в закрытом гробу. И в землю зарыли пустой деревянный ящик, а не меня. Все присутствующие думали, что распрощались с Николь Лестроуп.… С девушкой, которою он любил.
Тяжело было все это подстроить. Пришлось обращаться к старому школьному другу, Льюису, у которого была старая машина. Копы такую искать не будут. Имитация аварии тоже была нелегкой – пришлось выбрать малолюдную улочку, где никто не заметит девушку, которая тайком вылезает из своего «Бьюика». Потом это авто разбивает всмятку мой друг, на старом «Форде» и все готово, господа полицейские. Факт аварии был, две разбитые машины имеются, а вот с трупом пришлось повозиться. Надо было создать полноценную картину: на тихой улочке какой-то идиот на всех парах разнес на перекрестке машину, которую обязан был пропустить. После автокатастрофы прибыла скорая и полиция – началась суета. Труп был и мне даже не хочется спрашивать, кого Льюис нашел.
Из-за меня раньше времени прекратилась чья-то жизнь. Свою я уже исковеркала. По газетам разлетелась весть, что жена Линча МакЭвоя, сына владельца знаменитой компании, разбилась. О подробностях умалчивали. Его отец договорился о том, чтобы его сыну лишний раз не напоминали об этой трагедии.
Я часто задавала себе вопрос – зачем была нужна эта катастрофа? Ведь уйти можно было и по-другому. Можно было сказать слово «прощай» и все. Точка и так была бы поставлена. Но я не могла иначе. Зная его чувствительную натуру, что ему будет легче, если он поймет что меня больше нет, чем будет мучатся, зная что я жива.
Может я кому и скажу, что сделала, но это будет священник.
Из живых в этом мире о моей проделке знает только Льюис, но он будет молчать, пока я ему не разрешу говорить. У меня есть билет до Буэнос-Айреса, там я начну новый отсчет своего существования. Все с чистого листа. У меня готов паспорт, квартира и новая работа.
Но забыть произошедшее не смогу. Первая встреча с ним отпечаталась в памяти. Тот день будет длиться вечно для нас обоих. Словно заведенная шарманка, будут играть фрагменты воспоминаний: дни с ним на едине, наша свадьба, обещания и клятвы.
Я ушла, забрав с собой его с собой… Линч ничего не вернет. Пусть тешиться холодной плитой на кладбище. Там все ясно написано:
Николь Дэклин Лестроуп
(1985-2010)
…Я верю в тот день, когда все оживут,
Небеса мне откроют секреты
Нет, живые меня не поймут,
Но я буду ждать, Вас, ответы…