Неправдоподобно белые, точно молоко, стены словно вырастали из граненой глыбы необъятного скального уступа, вознося на небывалую высоту зубцы крепостных заграждений, шпили десятков башен с трепещущими на них тяжелыми алыми флагами и украшенный золотыми фестонами гербов донжон , похожий на стрелу, нацеленную сквозь невесомые облака к розовеющему за ними солнцу. Эта цитадель казалась нереальной, выстроенной не из камня, не руками людей, а словами бессчетных историй о тех, кто жил за ее стенами, плодом воображения, обретающем плоть на мгновения, пока в него верят.

- Клянусь жизнью, как же красиво! – выдохнула Элис, выпустив повод своего вороного и прижав руки к груди.

Белла посмотрела на нее презрительно, Трис – одобрительно и немного самодовольно, как будто красоты Камелота были его личной заслугой.

- Поговаривают, стены замка делают такими белоснежными такие же незапятнанные благородство и честь его рыцарей, - сказал он, благоговейно вглядываясь в стремительно-легкие контуры высившихся впереди башен.

Эдвард скептически рассматривал крепость с некоторым оттенком зависти в невольно восхищенном взгляде.

- Когда вернусь, построю себе в Асгарде что-нибудь подобное! – пробормотал он себе под нос.

- Не знал, что ты такой ценитель архитектуры, - поддел его Эммет.

Эдвард перевел на него взгляд и совершенно серьезно произнес:

- Я ценю все красивое. Пожил бы ты в моей Скандинавии, то тоже бы привык ощущать себя частичкой первозданной, нерукотворной красоты, дороже и прекрасней которой не может быть ничего на свете. Таких чистых красок, такой острой, как меч, и пронзительной, как песни скальдов, красоты, как там, ты не сыщешь нигде в мире. Белое небо, синие контуры изукрашенных прожилками гор на черно-сером зеркале воды, а вокруг – аметистовые кристаллы пылающих розовым пламенем цветов кипрея… Ледяная и нечеловечески живая красота, не подвластная времени… - Он замолчал, глядя куда-то сквозь Эммета на возникшие перед его внутренним взором картины.

- Ноттингемские леса куда красивее твоих ледников, поросших иван-чаем! – тут же встрял Джаспер. – Если смотреть на Шервуд с ветвей Главного дуба, то кажется, что ты внутри малахитовой шкатулки – вокруг все существующие в природе оттенки зелени, молодая листва просвечивает золотом в солнечных лучах, старые листья точно темная вышивка по зеленому бархату молоденьких крон… А как там смешиваются свет и тень! Кажется, что ты и вовсе не на земле, а в какой-то сотканной из контрастов фантазии…

- Все зеленое – и только? Какая скука! – тоном собственного превосходства бросила Элис, из восторженной и романтичной барышни вновь превратившись в стервозного дьяволенка. – Мой лес куда красивее, особенно ночью!.. Эти бархатные черно-фиалковые сумерки, серебрящийся в каплях росы лунный свет, искрящиеся звезды над головой, сквозь переплет ветвей, и тени от деревьев медленно кружатся по полянам, будто водя хоровод с ночным небесным светом… И каждый цветок, каждая травинка – все дышит вечной загадкой ночи, все живет, все меняется… Ах, вот это действительно прекрасно!

- Как вообще можно восхищаться лесом? – рассерженно и недоуменно спросил Трис. - Этими дремучими дебрями, где заживо съедают комары и откуда не выбраться без дюжины синяков и пары дюжин ссадин, и это еще в лучшем случае? Все по-настоящему красивое человек создает сам! Природные красоты – это неограненные алмазы, и только люди делают их бриллиантами. Вот этот вид, - он указал рукой на золотую долину, украшенную артуровской твердыней, - разве был бы настолько красив, если бы люди не обработали эту землю, не засеяли поля, не построили замок, не…

- Был бы! – оборвала его Белла. – И причем намного красивее. Поля сами знают, что должно на них расти, и горы найдут, чем себя украсить и без вмешательства каменщиков и скульпторов. Эдельвейсы ничуть не менее хороши, чем этот замок.

Она замолчала и выжидательно посмотрела на Эммета. Остальные последовали ее примеру.

- В чем дело? – чувствуя себя несколько смущенно в центре всеобщего ожидающего внимания, спросил Эммет. – Что вам…

- А что считаешь самым красивым ты? – нетерпеливо ответил Эдвард. – Какое место на земле самое прекрасное для тебя?

- То, с которым связаны самые прекрасные воспоминания, - не задумываясь выпалил Эммет и тут же пожалел о своих словах.

- А что за воспоминание? – немедленно воскликнула Элис. – Что-то романтичное?

- Оно о леди Роуз? – поддержал ее Трис.

- Леди Роуз? Кто это? – полюбопытствовала Белла. Вот уж от кого стоит держать свою личную жизнь в очень большом секрете!

- Это его суп… ай! - начал было Трис, но Эммет, с трудом вырвав ногу из золоченого стремени, пребольно пнул его по колену.

- Его суп? – не поняла Элис. Эммет одарил ее улыбкой всеблагой умиротворенности.

- Да, это мой любимый суп! Знаете, картофельный. Есть сорт картошки, «Леди Розетта» называется. Вот как раз из нее и делается этот суп, поэтому я его так и называю! А те места, где я его ел, и стали для меня самыми прекрасными.

Эдвард смерил его взглядом, в котором читалось, что на ближайшем привале достанет из кармана листок бумаги и поставит еще одну галочку в графу «я странствую с кретинами», но смолчал.

До ворот замка компания добралась нескоро, то и дело останавливаясь, чтобы то подождать погнавшегося за полевой мышью Джейкоба (несчастный пушистый трофей был им преподнесен Белле, умилившейся так, как будто это было кольцо от Тиффани), то собрать для Элис букет полевых колокольчиков, то оттащить ее от группки случайно встретившихся им странствующих рыцарей в разноцветных гербовых плащах, то чуть-чуть отдохнуть в тени по требованию изнемогавшего от жары Эдварда.

- Что скажем страже? – весело спросил Джаспер, привстав на стременах и сорвав с ветки росшей у края дороги дикой яблони ярко-зеленое яблоко, от одного вида которого рот сразу наполнился слюной. – Кто мы в этот раз?

- В этот раз скажем правду! – откликнулся Трис, завистливо наблюдая за медленно но верно превращающимся в огрызок яблоком. – Мы ведь сюда прибыли с совершенно честными намерениями, и к тому же…

- Господин Тристрам, вы ли это? – вмешался в их разговор густой бас одного из ало-золотых стражников. – Сэр Эркарт прибыл ко двору два дня тому назад и уже считает вас погибшим! Какая удача, что вы в порядке! А эти благородные сэры и прекрасные леди – ваши спутники? Проезжайте, проезжайте, король будет рад узнать, что вы вернулись!

Трис окинул своих спутников победоносным взглядом, всем своим видом излучая мальчишеское самодовольство, но не успела радостная улыбка исчезнуть с его губ, как гулкий многоголосый шум на привратной площади перекрыл другой голос, громкий, резкий, командный, привыкший отдавать приказания:

- Это он, этот бандит и грабитель! Схватить! И его, и всех его сообщников!

Прежде, чем Эммет успел понять, что делать и кто виноват, он уже оказался стащенным с таким трудом добытого воронка, с заломленными за спину руками, сжатый, точно тисками, покрытыми начищенными латами плечами стражников и отделенный от своих спутников стеной закованных в железо рыцарских спин.

Приказавший схватить их, высокий мужчина с седыми на висках черными волосами, сведенными над крупным породистым носом соболиными бровями и острым взглядом темных, глубоко посаженных глаз, окинул взглядом своих пленников и воскликнул:

- Посланник от благородного барона Амадиса узнал в вас воров, обманом проникших в замок его синьора и укравших его лошадей. На этих лошадях вы явились сюда. Иных доказательств не требуется. – И прежде, чем кто-то из обвиняемых успел вставить хоть слово, крикнул: - Стража! Уведите их.

Стражники с восхитительной синхронностью развернулись и, не нарушая своего построения и не давая пленникам сделать ни шагу в сторону, повели их через площадь вглубь замка, сквозь воздушный лабиринт арок, дворов и террас.

В одном из уединенных внутренних двориков, окруженном увитыми плющом колоннами, шеренга солдат внезапно замерла, точно налетев на стену, но что преграждает им дорогу, Эммет никак не мог рассмотреть из-за спин впередиидущих. Непривычно чувствовать себя школьником в компании взрослых и вот так нетерпеливо привставать на цыпочки, пытаясь увидеть, на что же они все смотрят.

- Простите, Ваше Величество, за столь дерзкое вторжение, - заговорил один из стражников – видимо, старшина. – Сэр Гавейн повелел препроводить в тюрьму воров, пойманных им у ворот.

Эммет невольно качнул головой. Так это был сам сэр Гавейн… Не менее известная персона, чем Артур. Даже жалко, что всем, что он услышал от сего достойного мужа был приказ об аресте.
Он безрадостно и бессмысленно размышлял об этой глупости, но тут в ответ старшине раздался голос, который…

- Не беспокойтесь, сенешаль, я просто гуляла, вы мне не помешали.

Ваше Величество. О Го-о-осподи...

Только когда стоящие по бокам от него стражники дружно повернулись и недоуменно уставились на него, Эммет понял, что сказал это вслух.

Тихо зашуршало платье, едва слышно прошелестели шаги, и из-за спин конвоиров появилась ее величество королева Камелота, дама сердца великого Артура Пендрагона, первая леди королевства и прекраснейшая дева во всей Британии.

Его Розали.

В белом, как свежие сливки, платье и тяжелом темно-алом, точно кровь, плаще, с ниспадающими на спину и плечи сияющим солнечно-золотым водопадом волосами, придерживаемыми надо лбом усеянным жемчугом обручем роскошной короны, мерцающей в мягкой светотени дворика густыми отблесками темного золота, невообразимо прекрасная, неприступная и истинная королева.

- В чем дело, вор? – спросила она, остановившись прямо пред Эмметом и скользнув по нему лениво-любопытным взглядом. – Что означает твое восклицание?

Буквально чувствуя затылком, как его испепеляют взглядами пять его коллег по несчастью, Эммет нечеловеческим усилием удержался от отчаянной и все равно бессмысленной вспышки чувств и, почтительно склонив голову, ответил:

- Прошу меня простить, Ваше Величество. Моя дерзость была лишь следствием того, насколько лжива оказалась молва, славящая вас прекраснейшей леди королевства.

Солдаты зашумели, явно собираясь немедленно покарать его за такую недопустимую наглость, но Розали движением руки утихомирила их и произнесла:

- Вот как? – не возмущенно или оскорблено, а удивленно и немного недоверчиво – как изнывающий от скуки ребенок, уже отчаявшийся дождаться хоть какого-нибудь развлечения и не верящий, что его сейчас и впрямь будут веселить.

- Вы прекраснейшая леди из всех, что знает свет, - весьма галантно закончил свою мысль Эммет и каким-то шестым чувством уловил вырвавшийся у его спутников дружный вздох облегчения.

Розали же в ответ звонко рассмеялась.

- Не только вор, но и льстец, - проговорила она, пытаясь сдержать улыбку, и, ничего не добавив, отошла от него к следующему пленнику.

К великой радости Эммета, следующим был Джаспер, а не Эдвард, которого, похоже, так и распирало как-нибудь съязвить, но останавливал только некоторый пиетет перед количеством холодного оружия у стражников, готовых в любой момент снести чью-нибудь особенно горячую голову.

- Кто ты и откуда? – холодно спросила Розали.

К большому облегчению всей компании, лучник не стал рассказывать про золотистый туман-телепорт и все такое, а просто ответил, почтительно склонив голову:

- С северных границ королевства, Ваше Величество.

- С северных? - несколько удивилась королева. - Но там же сплошные леса!

Джаспер пожал плечами, как будто извиняясь, что он действительно из леса.

- Даже до лесов доходит молва о том, как прекрасен ваш город и как расцвел он под вашей мудрой рукой, и я захотел своими глазами увидеть это, ощутить это волшебное воздействие на себе.

- Ты на удивление хорошо... воспитан для лесного жителя, - удивленно и польщено ответила Розали.

- Приятно слышать Вашу похвалу моей столь скромной особе... - улыбке Джаспера могли бы позавидовать все главные герои-любовники из так любимых Элис старых фильмов.

Королева неожиданно улыбнулась в ответ, и Эммет, прекрасно знавший вот-эту-самую улыбку своей Розали, ощутил обжигающее все внутри, точно пар над кипящим чайником, желание убить Джаспера на месте. Розали между тем отошла от него к Эдварду.

- Ну а ты? Ты кажешься нездешним,– с интересом произнесла она, задумчиво нахмурившись. – Кто ты?

- Безвинно обвиненный, ваше величество, - скорбно и величественно изрек Эдвард в ответ.
Все как по команде повернулись к нему.

- Не ведая преступной истории этих головорезов, я, случайно встретив их на тракте, купил у них вороного коня, и, радуясь удачной покупке, продолжил свой путь в этот славный город, - без запинки поведал королеве Эдвард. - У самых ворот меня нагнали эти люди и, радуясь новой встрече с ними как с новыми друзьями, я с ними вместе въехал в город. А затем – стража, обвинения – и вот я здесь.

Розали молча рассматривала его несколько секунд, потом произнесла:

- Вор – и лжец.

Откуда такая проницательность и наблюдательная жесткость? У Роуз, прежде редко видевшей дальше собственного носа!

- Вор – и предатель, - обронила она, проходя мимо Триса, готового с восторгом умереть на месте самой наимучительнейшей смертью, только бы не быть здесь и сейчас.

- Воровка – и блудница, - с невыразимы ледяным презрением бросила Розали Элис, и не подумавшей вежливо склониться в поклоне или хотя бы просто опустить глаза.

- Воровка – и ведьма, - совершенно равнодушно вымолвила Роуз, взглянув на Беллу, и перевела взгляд на старшину отряда.

- Уведите их, сенешаль. Король решит их судьбу завтра утром.

- Эй, наша вина еще не доказана! Вы нарушаете презумпцию невиновности! – воскликнула Белла и тут же стушевалась и опустила голову с таким видом, как будто сама не поняла то, что сказала.

Стены кольчужных спин вновь сомкнулись вокруг Эммета, и колонна стражников вместе с их пленниками продолжила путь. Через анфиладу арок и коридоров в недра приземистой, обомшелой башни, по лабиринту полутемных коридоров, едва освещаемых тонкими лучами света, падавшего сквозь бойницы.

С жутким скрежетом и скрипом отворив тяжелую проржавевшую дверь, сенешаль толкнул внутрь Эммета и шедшего за ним Джаспера и с грохотом захлопнул ее за их спинами. Гулкие шаги стражников, уводивших оставшихся пленников, медленно стихли в отдалении, и наступила глухая тюремная тишина.

Эммет, с трудом сдерживаясь, чтобы не убить этого.. эту… сволочь, предателя и последнюю дрянь!.. на месте, сделал пару шагов по камере (больше не получилось – на пути оказалась стена), развернулся, оперся плечом о сырую стену и как можно сдержаннее поинтересовался:

- Ну, и что это было?..

Джаспер, устраивающийся с максимальными удобствами на соломе в другом углу камеры, удивленно вскинул бровь:

- Что ты имеешь в виду?

- Кокетничать с королевой?.. – Эммет всем своим видом выражал, насколько отвратительной и несвоевременной он считает эту затею.

- Ах, э-это… - лучник лениво потянулся. – Я шкуру свою спасаю. И, может быть, ваши заодно.

- И ты думаешь… смеешь думать, что это сработает?! – практически прошипел Эммет.

- Ну что ты возмущаешься, как будто я твою законную жену совращаю? – лучник явно собрался воспользоваться ситуацией и вздремнуть. – Сработает, - зевнул он. – Всегда срабатывает…И когда сработает, это будет мой юбилейный двадцатый побег из тюрьмы.

Эммет, уже готовый обогатить средневековый лексикон Джаспера десятком-другим современных ругательств, а ему самому так просто шею свернуть, вдруг совершенно случайно придумал куда более болезненный метод мести и, моментально сменив тон, поинтересовался:

- Что же ты свое безотказное обаяние не применишь к твоей возлюбленной фее?.. Мы добирались сюда три дня, и за все это время она и слова тебе, кажется, не сказала.

Лучник моментально проснулся и, насупившись, произнес:

- Что б ты понимал… Это совсем не то!

- Вот и с Ее Величеством должно «не то» быть! А то вдруг ты заденешь нежные чувства Элис?.. – как, оказывается, приятно иногда проехаться по чьим-то больным мозолям!

- Я ей, может, жизнь спасаю… - приподнятое настроение лучника окончательно испарилось. – И тебе тоже, неблагодарная ты скотина! И в чем вообще дело? Тебе-то не все равно, чем и с кем я задеваю «нежные чувства» Элис?

Эммет уже собрался было высказать все причины, по которым ему было далеко не все равно, вовремя вспомнил, что ему все равно никто не поверит, сказал совсем другое:

-Не все равно. Потому что Элис – моя сестра. И если и думать забудешь о своих сомнительных планах насчет Роз… королевы, то я скажу тебе, как решить твою проблему с нашей строптивой феей.

Джаспер клюнул на эту наживку моментально.

- Уже и думать забыл! – тут же выпалил он. – Ну, как решить эту проблему?

Эммет снисходительно посмотрел на него и произнес:

- Стань рыцарем – и дело в шляпе.

И, глядя на вытянувшееся лицо братца, весело добавил:

- Всего-то делов!