Автор nikitoss

Спустя пять лет…

***

Эксперимент провалился. Об этом еще не догадывался никто из присутствующих, но ему уже все было ясно. И скучно. Предстояло каким-то образом убить еще минимум полчаса, прежде чем молодые сопляки, мечтающие вытянуть из него как можно больше средств на свои жалкие исследования, поймут, что в этот раз обломались по крупному. Они ничего больше не получат. На них было потрачено слишком много драгоценного времени и истрачена не одна надежда.

Хватит.

Джеймс откинулся на спинку стула, делая вид, что продолжает внимательно следить за процессом. На самом деле его мысли были уже далеко, мозг продолжал свою лихорадочную работу. Сегодня вечером у него встреча с Татьяной. Чертова ведьма! Недооценил… Не надо было полагаться на зама, она вышвырнула одного за другим трех(!) его людей, не пожелав сказать ни одному хотя бы банального «Здрасте!».

Дааа…
Все надо делать самому… Даже ему, с его нечеловечески изворотливым умом, пришлось попотеть, прежде чем смог уломать мерзкую каргу на разговор. Теперь вот встреча, без свидетелей, все, как он хотел. Почему же преследует стойкое ощущение провала? Джеймс дернул подбородком. Нет! Даже мысли такой допускать нельзя! Теперь, когда мальчишки, что распинаются перед ним, искательно заглядывая в глаза, так бездарно провалили такой блестящий план, надежда только на нее. Она должна помочь. И она поможет. Он не может сдержать хищную ухмылку, искривившую твердые губы:

- О, дааа… У меня масса способов быть весьма убедительным…

Скучно было уже смертельно. Он не привык сдерживаться и притворяться с низшими, с теми, кто смотрел на него задрав голову и привстав на цыпочки, но здесь, в засекреченном исследовательском центре Академии, он представлял Лорана, а значит, играл по его правилам. Надо было терпеть, делать умное лицо, надувать щеки, время от времени хмуриться, и повелительно щелкать пальцами. Все это он умел делать не хуже магистра, но вот не развлекало это уже очень, очень давно.

Взгляд скучающих серых глаз мазнул по группке сотрудников, столпившихся невдалеке. У них были озабоченные, напряженные лица, казалось, у всех разом внезапно заболели зубы, настолько страдающими были их физиономии. Что ж… до них уже дошло. Слава Творцу! Скоро конец. Осталось только, чтобы молодой нарцисс перед ним, бурно жестикулирующий, не замолкнувший за последний час ни на мгновение, перестал, наконец, заниматься самолюбованием и осознал, в каком дерьме они все оказались.

Взгляд соскользнул с группы, пораженной острой зубной болью, и тяжело уперся в одиноко стоящую гибкую фигурку.

- А ЭТА здесь откуда?! Ее не было в начале – я точно помню! Странно… Объект засекречен не хуже резиденции Лорана, сказать, что вход крайне ограничен – не сказать ничего, а уж ЧЕМ здесь занимаются… Твою ж мать! Да что вообще происходит?! Они с ума здесь все посходили?
Он берет себя в руки, эмоции смяты, спокойно…

Спустя пару мгновений это опять прежний Джеймс, расслабленный, скучающий, почти полусонный. Но прищуренные глаза не отрываются от незнакомки: оценивают, что-то прикидывают, впитывают, запоминают. Действительно, с точки зрения любого из присутствующих мужчин, посмотреть есть на что. Девушку, небрежно стоящую возле затянутого жалюзи окна, язык не поворачивается назвать обычной, впрочем, и сногсшибательной красавицей тоже. Ей это и не надо. Она и без того слишком… потрясающая. Губы кривит привычная ухмылка.

- Да, что она себе позволяет? Нет, вы только гляньте! Да ей Лорана поставь рядом, она даже ноги побрезгует вытереть об него… - Джеймс раздраженно тряхнул головой. - Так, не заговаривайся, забыл, на кого работаешь?

Он отвернулся. В голове, не давая ухватиться, настойчиво билась какая-то мысль, воспоминание….
Он понимал, что должен разобраться с этим здесь, сейчас, это странное появление не случайно, они слишком многим рискуют, чтобы позволять безнаказанно появляться на важнейших испытаниях таким вот незнакомкам, даже если они выглядят наследными принцессами, дикими амазонками, заучками и невинными феями одновременно. Девушка притягивала к себе взгляд не хуже магнита, Джеймс поймал себя на том, что уже несколько секунд пялится на нее, как прыщавый пятнадцатилетний подросток, слава Творцу, хотя бы сохраняя при этом каменное выражение лица.

Внезапно одновременно произошло несколько событий. На испытательном стенде не выдержала и с облегченным всхлипом треснула пространственная сфера, зал, в лучших традициях июльской грозы, прошила ветвистая молния; с криком, похожим на карканье, «павлин» перед стендом свалился на пол, его халат на спине весело полыхал голубенькими язычками пламени, людей вокруг Джеймса, казалось, смело гигантской волной на пол, сам он, по чистой случайности, вместе со стулом отлетел к стене и на несколько мгновений остался на месте. Этого хватило, чтобы увидеть, как посреди творящегося бедлама девчонка возле окна спокойно подняла руку к нарочито небрежной короткой стрижке и откинула со лба неожиданно длинный локон, упавший ей на глаза. Единственная из всех, она даже не поменяла позу, казалось, происходящее не имеет к ней ни малейшего отношения. И прежде чем ножки многострадального стула не выдержали и подломились, Джеймс увидел выражение мрачного торжества и презрительную улыбку, с которой девушка смотрела на орущего парня в пылающем халате, единственная вина которого была в том, что давным-давно, в розовом, сопливом детстве, его мама почему-то решила, что из ее мальчика вырастет светило перспективнейшего направления Академии по изучению пространственных потоков.

Отзвенели истерические вопли пожарной сигнализации, небольшим магическим усилием руководителя проекта был устранен, в общем-то, минимальный материальный ущерб, халат был потушен, и выяснилось, что его обладатель нисколько не пострадал физически, но, имея тонкую душевную организацию, был все же вынужден принять успокоительное. Все разошлись. Проект был провален. Это было так очевидно, что милейший маг, его руководитель, провожая Джеймса, молчал всю дорогу, даже не пытаясь сказать что-то о форс-мажорах, случайностях и прочие пустые фразы, которыми принято прикрывать подобные провалы. Зато он не мешал Джеймсу, который всю дорогу, пока они шли коридором, сначала ждали, а потом спускались в лифте и, наконец, вышли в светлый, пронизанный лучами заходящего солнца холл, пытаться лихорадочно вспомнить где, когда он уже видел эту улыбку? Именно улыбку. Можно забыть многое, но такие эмоции – невозможно. И когда они вышли на мраморные ступени, и Джеймс уже протянул старому чудаку руку для прощания, его накрыло, он вспомнил. Улыбку, точно такую, взгляд сверху вниз, небрежный, жесткий девичий голос в спину.

- Элис…

Рука дрогнула и застыла. Старческие, выцветшие глазки за стеклами старомодных очков удивленно мигнули, а Джеймс, пробормотав что-то совершенно нечленораздельное о забытых бумагах, кинулся обратно в холл.

****

Элис брезгливо стряхнула с плеча несуществующую пылинку, и изо всех сил сдерживая рвущееся наружу торжество, отвернулась от окна. Представление продолжалось уже пять минут и близилось к кульминации. Парень у нее за спиной, тихий и послушный, переминающийся с ноги на ногу, ничем не напоминал того самого «нарцисса», что еще недавно так раздражал Джеймса. Элис, с присущим ей изяществом, «сделала» его буквально парой фраз.

Мальчишка даже не подозревал, насколько мелкой пешкой был в игре, которую она вела вот уже год. Он был маленьким, жалким орудием в ее руках. Ничтожным, но именно благодаря ему, она, наконец, смогла так близко подобраться к Лорану. Таинственному, могущественному, окруженному массой слухов и домыслов. Он был первым значительным этапом. Она шла к этому пять долгих лет. Осторожно и тихо, интригуя, собирая крохи разрозненной и случайной информации, складывая и систематизируя ее бережней, чем иной денежный мешок наличность в банковской ячейке. Никто и никогда не узнает, какими темными тропами пришлось пройти ей, чтобы однажды открыть дверь вот в этот зал и быть принятой здесь как равной среди равных. Она была консультантом, на самом же деле работала в группе теоретиков, генерировала идеи, блестящие и безумные в своей простоте и гениальности. Год упорного труда – и проект провалился.

И что же? Кто виноват? Мальчишка, стоящий перед ней, кусающий в отчаянии губы, уверен – только он, только его самоуверенность и бесшабашность. Она, глядящая ледяным взглядом прозрачно-синих глаз ему в лоб, знает - только она. При мысли, как ловко она обвела вокруг пальца цвет научной мысли Академии, душа птицей взлетает высоко-высоко и заливается счастливым щебетом. Да, на подготовку плацдарма ушел год, осталось сделать маленький шажок, ничтожное усилие…

- Элис… как же теперь? – в мысли вторгается сдавленный дрожащий шепот Ньютона.
- Боже, Майкл, избавь меня от твоих соплей, я даже не буду напоминать тебе, что говорила о таком финале программы весь последний месяц. Тебе мало? – она издевается с наслаждением, давит в парне последние искры самолюбия и надежды.

Но он не сдается. Он знает, на что она способна, знает, как умеет просчитывать варианты, и раз уж весь последний месяц она была единственной, кто время от времени говорил о возможном провале, указывал на погрешности теоретических выкладок, значит, у нее был запасной вариант. И что бы там не шептали о нем по углам, он – ученый и сейчас ему неважно, что он прошляпил свой успех, свое открытие, главное – дело. Великолепная, блистательная идея не должна пропасть, сгинуть в небытие, и умненькая зараза перед ним – их единственная, последняя надежда. Он собирает остатки самообладания и поднимает глаза, голос неожиданно тверд, не дрожит и не срывается:

- Элис, ну хватит. Мы так давно вместе. Неужели ты думаешь, что я поверю тому, что у тебя в рукаве не завалялось туза? Ты же – Элис. У тебя на одну задачу десяток решений. Да, я сглупил, именно я настоял в последний момент на применении сфер. И не надо, я отлично помню твои слова о «человеческом факторе». И после этого ты будешь говорить, что ничем не можешь помочь?

Она молчит. Прищуренные яркие глаза почти не видны, надежно спрятанные густыми и пушистыми ресницами. Вот он – момент истины. Он все сказал сам. Он просит ее. Он уверен, что сам раскрыл ее карты. Ну что ж… Кто она такая, чтобы заставлять его ждать?

- Даже не знаю, Майкл, - задумчиво тянет она. – Я, может, и могла бы подумать, что еще можно сделать… Но сам понимаешь – проект фактически закрыт. Ты видел, как вылетел отсюда этот… ну, как его…
- Джеймс? – с готовностью подсказывает парень.

У нее, отчего-то, перехватывает дыхание. Она скорее бы умерла, чем призналась, что боится вслух произнести это имя.

- Ну, да, - как ни в чем не бывало, продолжает она. – А без него и тех, кого он представляет, все это не имеет никакого смысла. Практическая ценность проекта просто сводится к нулю, а я, прости, не собираюсь тратить свое время на прикладную физику. Мне нужен реальный результат и мои дивиденды.

Майкл лихорадочно соображает, он не дурак, и понимает, что последняя надежда хоть каким-то боком примазаться к проекту только что растаяла при слове «дивиденды». Обидно. Ну, и ладно. Он с каким-то отчаянным весельем вскидывает голову:

- Какой разговор, Элис. Я сделаю все от меня зависящее, разработка будет полностью принадлежать тебе. Проект – твой. Я узнаю, что можно сделать. Попробую выйти на Джеймса…
- В этом нет необходимости, - раздается от дверей холодный, чуть растягивающий гласные мужской голос...
– Я уже здесь и услышал достаточно.

Майкл вздрагивает, как от удара хлыста, и оборачивается. В дверях, прислонившись плечом к косяку, небрежно засунув руку в карман джинсов, стоит Джеймс, и усмешка на его лице напоминает волчий оскал. Единственный человек, который по-прежнему продолжает вести себя так, как будто не имеет к этому ни малейшего отношения - Элис. Она спокойно смотрит… ни на Джеймса, нет, упаси ее бог! В сторону двери… Ни малейших эмоций. Так же спокойно отворачивается от сжавшегося под взглядом Джеймса Майкла и идет к выходу, на ходу роняя:

- Что ж, думаю, во всем этом нет смысла, прощай, Ньютон, удачи…

Дверной проем достаточно широк, чтобы там прошло еще три таких Элис, поэтому она спокойно собирается пройти мимо Джеймса, но, уже занеся ногу через порог, практически упирается грудью в мужскую руку, молниеносно перегородившую ей путь.

- Надеюсь, дорогая, с твоей помощью мы сейчас же приступим к поискам так несвоевременно утерянного смысла в нашей увлекательной беседе.

****

Лед. Пространство вокруг них, между ними, искрится и ломается в его острых как бритва гранях. Кажется, стоит немного напрячь слух, и можно услышать шорох и хруст трущихся друг от друга ледяных глыб. Они не дают вздохнуть полной грудью, вымораживая все вокруг них, внутри них. Прозрачные кубики бьются о тонкое стекло бокалов, влажно скользят между дерзкими полными губами девушки, которая перекатывает очередной ледяной камешек по рту, ее язык дразнит и играет, глаза прикрыты, она наслаждается этим кусочком замерзшей воды как изысканным лакомством. Она не смотрит на мужчину, раскинувшегося в кресле напротив, с таким же бокалом, полным льда и янтарной влаги. Она поглощена игрой. Отдается ей самозабвенно, кажется, полностью забыв о нем. Но это лишь игра. Все под контролем. Каждый вздох, дразнящие движения языка между приоткрытыми губами, трепет ресниц, едва слышный, удовлетворенный полувздох-полустон, с которым она откидывается в кресле, небрежное движение маленьких пальцев, смахивающих с подбородка прозрачную каплю воды, скользящих по шее, в безуспешной попытке откинуть несуществующий локон.

Джеймс смотрит на спектакль, который девчонка, надо сказать дьявольски талантливо, разыгрывает для него, со смешанным чувством раздражения и острого, жалящего наслаждения. Ему хочется схватить эти точеные плечи и встряхнуть ее, дать почувствовать ярость, бурлящую в нем… В последнюю секунду жажда продлить это новое, жадное чувство, от которого начинает кружиться голова, останавливает его, и он, вытянув и скрестив ноги, позволяет себе досмотреть шоу до конца. Его поза максимально расслаблена, и взглянув, наконец, на него из-под опущенных ресниц Элис с раздражением вынуждена констатировать, что, похоже, зря старалась. Кажется, ее спутник вот-вот заснет. Разочарование. Ее глаза наполнены им, и она поспешно опускает ресницы. Джеймс про себя не может удержаться от довольной ухмылки.

«- Решила поиграть? Ну-ну…»

Ничто на свете не заставит его сейчас признаться, с каким усилием он «держит» лицо.
Элис откидывает со лба непослушную челку. Она слишком рациональна, чтобы зацикливаться на мелочах. Да, не получилось, так что же? Она уже движется дальше, без сожалений, у нее в запасе много сюрпризов, а мужчина перед ней – всего-навсего очередной самец. Яркие глаза прищурены и смотрят в упор.

- У меня мало времени.
- Зато я никуда больше не тороплюсь, - лениво тянет Джемс. – И настроен на длинный, приятный во всех отношениях вечер - в компании старой знакомой.
Тонкая бровь насмешливо приподнята.
- Старой знакомой?
Он раздраженно вздыхает.
- Не разочаровывай меня. Мы оба отлично помним друг друга, так что давай не будем знакомиться второй раз.
- Договорились. Что ты хочешь?

Он смотрит на нее с легким недоумением. Куда делась обольстительная прелестница, которая только что заставляла кровь молоточками биться в висках и непонятным жаром обволакивала мышцы? Легко и незаметно, она расплавленной сталью перетекла и застыла перед ним совсем другой Элис – холодной, собранной, бескомпромиссной.

- Вопрос неверен, - с усмешкой отвечает Джеймс. – Что хочешь ты? Заметь, не я так упорно добивался этой встречи, не я завалил работу целой группы, не я сижу здесь и пытаюсь соблазнить собеседника, как дешевая шлюха. Ты смешна. Повторяю – не трать мое время, игры закончились, говори, что тебе нужно?

Он намеренно жесток с ней. Это проверка. На выдержку, ум, гибкость. Он безжалостно бьет наотмашь, ему все равно, что она чувствует. Сейчас она не женщина – соперница, враг, и играть они будут по е г о правилам. Он пристально смотрит на нее, не упуская даже легкой тени, скользнувшей по ее лицу, жадно впитывая эмоции, пытаясь проникнуть за стальную оболочку, что бы понять, изучить.

- Молодец, - проносится в голове. – Не дрогнула. Вообще.

Элис напротив него неожиданно вытягивает ноги, полностью расслабляется и практически копирует позу Джеймса. И он мгновенно понимает, что по е г о правилам игры не получится. Он не раскусил этот орешек. Пока нет.

- Да, ладно, Джеймс, - с холодной усмешкой тянет Элис. – Чего не случается между старыми знакомыми? Проехали…

«А имя-то, помнит…»

- Нет проблем, Элис. Ну что, начнем сначала? Итак, что затеяла?

Она молчит какую-то долю секунды, в последний раз взвешивая на внутренних весах все «за» и «против». Все давно решено, она не будет ничего перестраивать, противник силен и менять на ходу планы слишком опасно.

- Джеймс, если я правильно поняла, Лоран сильно заинтересован игрой с пространством. Мы не будем сейчас останавливаться на том, как далеко могут завести такие игры, нам важна суть, не так ли?
- Продолжай.
- Как ты правильно заметил, работа группы, к нашему общему сожалению, - в глазах Джеймса мелькает, что-то похожее на восхищение, - бесперспективна. И насколько я разбираюсь в проблеме, ваш единственный шанс – некая ведьма… Татьяна, кажется? Вопрос в том, как сильно магистр заинтересован в проблеме. Ты же знаешь – Татьяна не общается с Внешним Миром и просто пошлет вас.
- Позволь выразить свое восхищение, проделанной тобой работе. Ты сделала все, чтобы у нас не осталось другого шанса, - он не спрашивает – утверждает. – Ты права, Лоран крайне заинтересован. И пойдет на многое. И да, у Татьяны уже побывали наши люди…
- Результат? – усмехается ему в лицо Элис.
- Нулевой, - Джеймс не остается в долгу. – Но не забывай, что я еще не занимался проблемой вплотную.
- Уверен в себе Джеймс?
- У меня есть основания сомневаться в собственных силах, Элис? – парирует он.
- О чем речь… Но я что-то не понимаю, к чему в таком случае этот разговор?
- Элис, - лениво тянет Джеймс и с наслаждением делает большой глоток из запотевшего бокала. – Я же говорил уже (или нет?) я занятой человек, и зачем мне тратить лишнее время там, где можно легко решить проблему, просто немного поиграв на слабостях и честолюбии маленькой девочки? Все просто, малышка, ты мне – я тебе. У тебя выход на Татьяну, у меня на Лорана. Мне сказать яснее?
- Условия? – в голосе Элис хрустят льдинки.
- Какие условия, о чем ты? – мужчина деланно удивлен.

Девушка откидывает головку и звонко хохочет. Искренне, самозабвенно, без малейшей фальши и напряжения.

- Джеймс, да я пальцем не шевельну, чтобы помочь тебе, и поверь мне, ты не в силах что-то сделать со мной, даже имея за спиной Лорана. Я – ученица Татьяны. Я пять гребаных лет потратила на то, чтобы стать неуязвимой, для таких как ты и вы выполните каждое мое пожелание, иначе ваше великолепная идея просто помашет вам ручкой на прощание…
Он вскидывает ладони в успокаивающем жесте. Изо всех сил старается не показать ликование, волной накрывающее его. Девчонка – ученица ведьмы. Все-таки он везунчик. Удача сама идет в руки. Он сделает все, что она попросит, в пределах разумного, конечно, она пешка – их используют и… избавляются, когда приходит время.

- Да ради Бога, Элис, когда я отказывался? Слушаю тебя.
- Я не настолько корыстна, как ты можешь подумать, Джеймс, - кривит губы Элис.
– Мне тесно у Татьяны, я хочу свободы, хочу настоящего дела. Я… - она замирает и с усилием выталкивает окончание фразы - я хочу работать на Лорана. Я знаю – это непросто. Но мы же старые знакомые, уверена, ты с удовольствием порекомендуешь меня.
- Это будет честью для меня, - взгляд мужчины спокоен и серьезен, ничто не выдает бешеного веселья, разрывающего сейчас его на части. – Я ценю твое предложение и с удовольствием окажу тебе эту услугу. Нет ни малейшего сомнения, что мы только выиграем от сотрудничества с тобой. Тебе нужны гарантии или достаточно моего слова?
- Рада слышать, - небрежно кивает Элис. – Мне не нужны гарантии. Если мы окончательно обо всем договорились, то я начну действовать немедленно. Она сама найдет вас, и советую не ломаться и принять все ее предложения. Мы закончили?
- Пожалуй, да. Что ж, я рад. Приятно иметь дело с умным партнером, большая редкость в наше время.

Джеймс небрежно отставляет бокал с подтаявшими льдинками на дне и, наклонившись, протягивает ей руку. Она не торопится с ответным жестом и, усмехнувшись, он легко подхватывает узкую девичью ладонь. Она ждет рукопожатия, чего еще можно ждать в этой ситуации? Но, оказывается, он тоже умеет играть. Его пальцы обхватывает ее ладонь, неторопливо, лениво скользят по внутренней стороне кисти. Подушечки чуть шероховатые, легко гладят, надавливают, большой палец скользит по тыльной стороне ладони, движения ласкающие, скользящие… Это… рукопожатие, в одно мгновение превращается во что-то на грани пристойности. По крайней мере, Элис, чьи руки покрыты мурашками, к счастью, не заметными под длинными рукавами легкой шелковой блузки, в этом уверена. Но она же Элис, и отлично знает правила игры. Поэтому она не вырывает с негодованием руку, ее пальчики выскальзывают из ладони Джеймса одним легким движением, чуть царапая кожу ноготками от запястья до самой последней фаланги длинных мужских пальцев, замирают, поглаживая подушечки прощальной лаской и исчезают.

Они смотрят друг на друга с понимающими усмешками. Каждый уверен в собственном превосходстве. Они еще не знают, что в войне, которую они объявили друг другу, не бывает победителей. У них есть только возможность выбрать условия капитуляции.
____________________________________________________________________________________
Дорогой читатель! Как такой разворот сюжета? Будем рады видеть Ваш комментарий на форуме)) Latta и nikitoss