Хотя эмоциональные волнения, последовавшие за триумфом Гарри, не исчезали в течение всего дня, первоначальная радость уменьшилась, когда семьи и друзья тех, кто умер в заключительной битве, наконец, смогли обратить свое внимание на траур.
Смерть Фреда, в частности, вызвала волну сострадания, прошедшую по всей школе. Он был очень популярен среди студентов и преподавателей. И не трудно было понять почему: у него был талант смешить людей. Даже я, за несколько часов, что знал его, не смог подавить улыбку, когда он шутил со своим братом по поводу Беллы. Знание того, что она тесно дружила с близнецами Уизли, делало все это еще мучительнее. Мне тяжело было видеть боль Беллы – это ощущалось, как будто меня раздирают изнутри.
Карлайл, не способный отказаться от десятилетий медицинской практики, предположил, что мы должны вернуться в Форкс, с тем, чтобы дать Белле возможность как-то отдохнуть. Я был склонен согласиться с ним, она выглядела изнуренной, что и следовало ожидать, учитывая обстоятельства. Однако она отказалась, объясняя это тем, что ей необходимо поговорить с теми, кто остался в тылу, чтобы сражаться.
- Для нее имеет смысл остаться здесь, Эдвард, - подумал Джаспер, когда посмотрел на ее объятия с Келли Белл и Анджелиной Джонсон, у обоих были мерцающие дорожки слез на щеках, как и у Беллы. – Эти люди могут справляться гораздо лучше, чем мы могли бы. Она должна остаться здесь на несколько часов, по крайней мере.
Я кивнул. Джаспер был прав – первое время траура ей лучше было бы провести в окружении тех, с кем она могла разделить обоюдное горе. Мы ходили за ней, когда она перемещалась по всему залу, прокладывая свой путь от одного друга к другому.
- Джаспер, - сказала она, после того как закончила разговор с Ли Джордан, - не мог бы ты… помочь мне чуть-чуть, пожалуйста? Это все становится немного…
Ее голос сорвался на последнем слове, когда ее дыхание стало прерывистым.
- Конечно, - ответил он тихо, с теплотой в глазах.
Поток спокойствия распространился вокруг, мгновенно производя эффект, когда достиг Беллы. Она глубоко вздохнула, но ее глаза оставались плотно закрыты, пока она делала это, потом она резко распахнула их и послала короткую улыбку моему брату-эмпату.
- Спасибо.
- Не за что, Белла, - сказал он, довольный осознанием того, что был действительно полезен в этой ситуации.
Я почувствовал, как в низу живота закипает зависть. Морщинка появилась между бровей Джаспера, когда он уловил мое настроение, его голова слегка наклонилась в сторону, вопрошая.
- Я просто чувствую себя бесполезным, - пробормотал я на таком уровне, что Белла не сможет услышать.
- Ох, - подумал он, его лоб сразу разгладился. – Не ты один, Эдвард. – Его взгляд переместился на Элис, чье выражение лица показывало каждую унцию мучений, что она испытывала, когда смотрела на своих лучших друзей.
Джаспера не будет там, чтобы дать ей передышку каждый раз, когда она в ней будет нуждаться. Что тогда? Будет ли Белла способна справиться с этим? Еще это! Никто не должен видеть, как умирают их друзья. Если бы на их месте была Белла… Я не думаю, что даже Джаспер был бы способен справиться с этим горем.
Я покинул мысли моей сестры, это было одной из тем, о которой я не мог вынести размышлений, пережить это; она справилась с этим боем, потому что была яростным бойцом и опытной ведьмой. Ожившие мысли о том, что могло бы случиться, были болезненными и ненужными.
Мы направились в сторону Невилла и Луны, которые сидели среди толпы студентов, хотя их сопровождала пожилая леди в необычном платье. Ее окружал сильный запах нафталина, и в своих руках она держала большую остроконечную шляпу, на боку которой сидело чучело грифа. Конечно, экстравагантная женщина не носила это во время битвы. В самом деле, что человек ее возраста делает здесь?
Я быстро пролистал назад свои воспоминания и почти рассмеялся в голос с изображений, которые заполнили мою голову. Я увидел эту женщину, превратившей человека в белку, после чего она раскрутила его над своей головой, как лассо, прежде чем отпустить грызуна и отправить его в полет в стиле Эммета и Джаспера. Очень странно.
- Ох, - сказала она, заметив наше присутствие, - должно быть об этих вампирах я слышала.
Она надела свои очки, которые держались на шнурке, висевшем на ее шее, и взглянула через линзы на каждого из нас в отдельности.
- Подобного цвета глаза у моей кошки, - размышляла она, ее лицо было в нескольких дюймах от Эммета.
Не так уж страшно выглядит, этот вид. Мои глаза выпали. Это становится смешным! Мы не можем напугать даже пожилую женщину сейчас? Мы действительно теряем свои способности.
Взгляд женщины прошелся по нашим рукам, которые все еще были сцеплены с нашими половинками.
Да, слишком милые-шмилые для вампиров. А их одежда… взрослый мужчина носит детский синий галстук, ради Мерлина! Хотя в малых дозах не так страшно!
Чего она ожидала? Мантий?
Ничего, ничего. Одежда не главное.
Лучше не говорить это Элис.
- Мой внук, - сказала она, гордо взмахнув рукой, чтобы указать на Невилла, - и его подруга, мисс Лавгуд, сообщили мне о вашем вкладе в военном противостоянии. Кажется, мы, ведьмы и колдуны, в большом долгу перед вами.
- Я уверен, вы бы победили, - ответил Карлайл вежливо, - независимо от нашего участия.
- Не скромничайте! Скольким родителям, бабушкам и дедушкам вы спасли жизни их детей? Я видела, как вы использовали себя в качестве щита, мистер…
- Каллен.
- Мистер Каллен, - сказала она, все еще глядя на моего отца. – Многие из нас могли серьезно пострадать, если бы вы не решили приехать в Хогвартс. Мы, возможно, и одержали бы общую победу, но какой ценой?
- Ну, мы счастливы, что смогли помочь, - улыбнулась Эсми.
- Действительно, - ответила бабушка Невилла, и ее взгляд прошелся по нашей группе еще раз, наконец, остановившись на моей руке, которая все еще держала руку Беллу. – Вы не похожи на остальных вампиров. Любой мог заметить это. Я очень благодарна за это.
Она улыбнулась каждому из нас, прежде чем отойти по направлению к профессору МакГонагалл.
- Не обращай внимания, - рассмеялся Невилл. – Она малость странная, но в действительности она милая.
- Как ты себя чувствуешь, Белла? – спросила Луна, в ее голосе звучала озабоченность.
- Не лучше, чем все остальные, я думаю, - ответила Белла.
Луна кивнула и взяла Беллу за руку.
- Мы еще увидим их. Они просто по другую сторону Завесы.
- Завесы? – спросил я, помня, что Воландеморт использовал тот же термин в своих мыслях после воскрешения Гарри. – Я слышал это раньше. Что это означает?
- Белла рассказывала вам о министерстве? – спросила Луна.
- Да, кратко.
- Хорошо, там есть место, называемое Департаментом Тайн. Мы попали туда на пятом курсе, чтобы предотвратить попадание в руки Воландеморта пророчества.
- Там есть большая круглая комната, и в ее центре стоит арка, на которой висит Завеса. Глядя на нее, можно подумать, что пройти через нее - просто означает, что ты окажешься на другой стороне. Это не совсем так, потому что арка – проход к Смерти.
- Что? – выдохнула Розали.
- Луна права, - прошептала Белла. – В древние времена арка использовалась для казни. Считалось, что это самый гуманный способ убийства. Все, что люди должны были сделать – это пройти через нее, и они умирали. Их тела не попадали на другую сторону. Они просто исчезали.
- И никто никогда не возвращался… один раз пройдя через нее? – спросил Карлайл, который был увлечен разговором.
- Никто не может вернуться в мир живых, если они действительно перешли черту смерти, - сказала Белла, качая головой.
Я не был так уверен в этом. Я еще не рассказал ей о воскресающем камне. Я даже полностью не обсудил с ней невероятный инцидент, который произошел в Запретном лесу. Я отчаянно хотел спросить об этом у Гарри. Я чувствовал, что его мысли исчезли, когда Воландеморт выстрелил проклятьем, и я видел воспоминания, когда он был между мирами (если это было то, что было), но мои знания были ограничены.
- Ты тоже слышала голоса, Белла, - заключила Луна.
- Голоса? – произнес я.
- Кто-то звал из-за Завесы, - объяснила Белла спокойно.
- Вот видишь, - продолжила Луна. – Не думай об этом как о «прощай», скорее как… «увидимся позже». Даже если ты решишь продлить свое время здесь, каждый должен пройти через это в какой-то момент… даже вампиры.
Я не заметил того факта, что пока я отсутствовал, Луна ушла в дальний конец зала. Пусть она немного странная, она, несомненно, проницательна.
Я всегда считал, что загробная жизнь существует для людей. Я никогда не мог принять, что мир был результатом какого-то колоссального взрыва – что не было большей жизни, кроме сосущих и ползающих. Я становился увереннее, что мои первоначальные предположения были правильными о происхождении времени. Существовало что-то еще… то, что появилось потом. Не смотря на это, я не мог принять, что Небо было возможно для нашего рода. Я видел какой эффект произвел мой яд на крестраж. Он успешно уничтожил часть души Воландеморта. Без души, какая вероятность оставалась, что нам позволили бы попасть за грань?
Моя голова была тяжелой. Даже когда голос Луны прозвучал на весь зал, когда она что-то крикнула про “Blibbering Hundinger” [как я поняла, это какой-то алкоголесодержащий напиток], я не мог найти в себе силы улыбнуться.
- Я видел твой маленький трюк со змеей, Белла, - сказал Невилл. – Это было здорово! Пожиратель Смерти выглядел напуганным.
- Говоря о змеях, - ответила она, - то, что ты сделал с Нагини, было невероятно, Невилл. Если бы кто-то сказал мне на первом курсе, что ты собираешься стать таким героем, я бы никогда не поверила. Ты был таким…
- Вялым?
- Застенчивым! И тихим, - улыбнулась Белла. – Посмотри на себя сейчас.
- Ох, черт возьми, Белла, - покраснел Невилл. – Каждый, кто сражался, сделал бы подобное. Это было командным действием.
- Могу ли я посмотреть на твой меч, Невилл? – спросил Карлайл, не в состоянии скрыть свою заинтересованность.
- Конечно! Присаживайтесь.
Все члены моей семьи заняли места за длинным столом, другие студенты потеснились, чтобы освободить пространство для них. Белла, однако, осталась стоять, ее голова повернулась к огромной двери, ведущей в вестибюль, через которую входили Рон и Гермиона.
- Эдвард, - сказала она устало. – Я думаю, мне надо использовать человеческий момент. Мне нужно освежиться.
- Ты хочешь вернуться?
- Нет! Нет, не сейчас. – Она выдавила слабую улыбку, а затем переместилась, чтобы поцеловать меня в щечку. – Я скоро вернусь.
Я кивнул и, в свою очередь, посмотрел, как она идет к выходу.
Мое настроение упало, и рассказ о Мече Гриффиндора не представлял для меня интереса. Мне нужно было тихое место, где я мог подумать, или не думать, о том, был ли я готов рискнуть душой Беллы теперь, когда я узнал то, что знаю; перед этим, однако, мне необходима вся информация, которую Гарри мог бы дать мне о потустороннем мире.
Я искал его мысли, предполагая, что он был с Роном и Гермионой, под плащом-невидимкой. Он рассказывал им все, что он видел в Омуте Памяти.
- Таким образом, это был Снейп в лесу? – спросил Рон.
- Да, он работал на Дамблдора все время, а мы никогда не догадывались об этом.
Затем Гарри перешел к повествованию о том, как он оказался последним кркестражем, прежде чем рассказать о своей встрече с Воландемортом. Он воздержался от упоминания обо мне, за что я благодарен. Наконец, он перешел к части своего рассказа, в которой присутствовал странный зал. Я слушал, полностью погрузившись в его слова и мысленные изображения.
- Я думаю, он будет вынужден существовать в таком состоянии всю оставшуюся вечность, - сказал Гарри. – Дамблдор сам сказал, что душа Воландеморта полностью разрушилась.
Затем он перешел к рассказу о связи, которая сложилась между его и палочкой Воландеморта, а потом к предмету «Дары Смерти». Я узнал, что там была какая-то связь между Камнем Воскрешения, Древней Палочкой и Плащом-Невидимкой, и что мечтой многих было объединить их. Дамблдор тоже был одержим этой идеей, по-видимому; но только Гарри был в состоянии сделать это, потому что использовал их бескорыстно, тогда как другие использовали бы их в личных целях.
- Так… там действительно есть что-то после этого? – Спросил Рон, его мысли направились к Фреду, сопровождаясь мгновенной колющей болью, которая, казалось, пронзила его.
- Да.
- И как ты смог вернуться? – произнесла Гермиона, полностью зачарованная и жаждущая информации.
- Когда Воландеморт использовал мою кровь, он поглотил защиту моей матери. Пока он жил, магия привязывала меня к жизни схожим образом, как делал это крестраж.
- Невероятно! – воскликнула Гермиона.
Они прибыли в главный офис и были встречены невероятными аплодисментами, когда вошли в двери. Когда портреты успокоились, Гарри обратился к белобородому человеку на полотне в большой раме, расположенной за богато украшенным столом.
- То, что было скрыто в снитче… я бросил это в лесу. Я не знаю где именно, но я не собираюсь искать это снова. Поддерживаете ли вы?
- Мой дорогой мальчик, я поддерживаю, - сказал Дамблдор сквозь слезы счастья. – Это мудрое и смелое решение, но меньшего я и не мог ожидать от тебя. Кто-нибудь еще знает, где это упало?
- Никто, - сказал Гарри, обманув, не желая упоминать мое имя перед Роном и Гермионой. Эдвард может знать. Будет ли у него желание пойти, разыскать его? Я должен поговорить с ним, на всякий случай.
И, вдруг, я уже шел через вестибюль, направляясь во двор, и переходил на бег. Мои ноги едва касались земли, когда я пролетел мимо деревянной хижины в зловещий лес. Сейчас не было никаких признаков дементоров, они исчезли после недавнего поражения Воландеморта. Звук сотен ударов копыт о землю слышался откуда-то издалека, когда я пробирался сквозь тени.
Поиск нужного места не потребовал ни времени, ни усилий; и без моей совершенной памяти, запах Гарри был отчетливым, даже в окружении десятка других, которые вели в том же направлении. Я шел по следу до того самого места, где он снял с себя плащ-невидимку, быстро обнаружив Воскрешающий Камень среди грязи, веточек и сухих листьев.
Я нагнулся, чтобы поднять его. Казалось, все было обычным – ничего экстраординарного – однако, это не так. Я уже видел его мощь один раз; и я отчаянно хотел повторения, поддаться искушению. Тем не менее, я отчетливо понимал, что это крайне неправильно – беспокоить мертвых. Гарри знал это, тоже, значит, по этой причине он хотел поговорить со мной.
Но если это происходило раньше – в тот раз, - может, не повредит… всего лишь еще один раз, и больше никогда. Камень сделал три оборота в моих пальцах, мои веки плотно закрылись, когда страх и восторг взорвались в моих венах.
Сначала я думал, что это была неудачная попытка – я не слышал ни звука, чтобы подтвердить, что кто-то стоял рядом, - но затем, сквозь плотный, мистический барьер я почувствовал взрыв положительных эмоций – абсолютной, бесконечной любви.
- Эдвард, - произнес голос.
У меня перехватило дыхание, глаза в тот же момент распахнулись.
А там стояла она, густые бронзовые волосы мягкими волнами ниспадают до талии, закрытое изумрудное платье, в котором, как я помнил, она так часто ходила по дому: Элизабет Мейсен, моя мама.
Даже если бы я точно знал, что хотел сказать, я был бы не в состоянии произнести слово. Мое тело ощущалось подобно статуи, каким оно должно было быть, мой язык был полностью заморожен, когда я смотрел на женщину перед собой.
Она приблизилась ко мне, пока между нами не осталось нескольких дюймов, после чего ее рука поднялась, чтобы коснуться моей щеки. Я сглотнул. Ее прикосновение не было теплым или холодным, или же ощущалось вполне реальным. Нежность и удивление появились на ее лице, когда она сделала этот жест, и я тут же почувствовал, что мое собственное выражение лица зеркально тому, что видят мои глаза.
- Мой мальчик, - проворковала она, - мой прекрасный мальчик.
- М-мама? – произнес я шепотом, не веря, что это действительно происходит. – Мама?
Она быстро кивнула, и ее лицо озарила невероятная улыбка. Мои руки поднялись по собственной воле, для того чтобы легко ее обнять, в то время как взгляд путешествовал по ее лицу, запоминая каждую черточку и изгиб в моей памяти.
- Как это возможно? – пробормотал я, понимая, что мой голос должен быть увереннее, если я хочу сказать больше. – Разве это реально?
- Неужели это так реально? Неужели это так?
Я кивнул.
- Тогда это возможно, - сказала она просто. – Это не имеет большого значения. Тебе нужно прекратить думать об этих вещах, мой милый.
- Я скучаю по тебе, - сказал я искренне. Было так много вещей, о которых я хотел спросить, но все слова, казалось, застряли в горле. – Мне было плохо… У меня не было возможности попрощаться.
Она глубоко вздохнула, прежде чем улыбка появилась на ее лице. Потом ее рука скользнула по моей руке.
- Прогуляйся со мной, - сказала она, ее бирюзовые глаза ни на миг не отрывались от моего лица. У меня тоже были проблемы с отведением взгляда. В конце концов, я решил, что бессмысленно и пытаться, и, напротив, смотрел, куда иду, с помощью периферического зрения.
- Когда эпидемия настигла нас, Эдвард, я прекрасно знала, что не было никакой надежды для меня, я знала, что умру. Эту долю не трудно было принять… Я никогда не боялась за себя. Что ужасало меня – о чем я действительно не могла думать – было мыслью, что смерть придет за тобой. Ты был таким молодым… таким молодым и красивым… и было столько вещей в мире, которые ты не испытал. Я молилась, молилась, чтобы ты выжил… чтобы у тебя была возможность жить полной и счастливой жизнью.
- Знала ли ты? – спросил я вдруг. – Знала ли ты, кем был он – Карлайл… кем я стану, когда он решит спасти меня?
После небольшой паузы она произнесла, наконец.
- Нет, я этого не знала. Я думаю, что была в бреду на последних этапах. Я думала, что доктор Каллен был ангелом, или кем-то похожим. Я уверена, ты сможешь понять, почему так случилось для меня – вы невероятно красивы, в конце концов.
Я улыбнулся, но знал, что это будет выглядеть мрачно.
- Я не знала, кем он был, - продолжила моя мать, - но я знала, что он не был… обычным. Я знала, что о нем говорили разное, но я также знала, что он был очень хорошим человеком. Я хотела, чтобы ты... ты был здоровым и имел возможность вырасти хорошим, сострадательным человеком, как он. Я почувствовала, что это было в его силах, дать тебе это, и поэтому я озвучила свою просьбу.
Мой живот скрутило. Она думала, что действия Карлайла дадут мне шанс стать хорошим человеком? На самом деле я превратился в убийцу.
- Я делал… плохие вещи, - прошептал я. Мое дыхание становилось неустойчивым. Если бы я был человеком, слезы бы бежали по моему лицу, и не из-за вины, что я чувствовал за свое прошлое, а потому что я не мог вынести мысли, что подвел свою мать… и что стойкое разочарование и сожаление было спровоцировано моими поступками.
Я ждал волну боли и гнева, заслуженную за все, это было неизбежно… но она не пришла. Все, что я чувствовал, была любовь, огромная и абсолютная, доходившая до меня из какого-то далекого места. Я чувствовал, что я временно позаимствовал способности Джаспера.
- Ты заблудился, мой дорогой, - улыбнулась мама, останавливаясь и смотря мне прямо в глаза. – Даже не так. Ты поступал так, как велела тебе природа. Ты принял свою сущность и следовал ей.
Вот оно. Ожидаемое разочарование пришло. Я корил себя за это, мой взгляд упал на землю от стыда.
- Я невероятно горжусь тобой.
Моя голова взметнулась вверх, когда я, ошарашено, посмотрел на женщину перед собой. Как она могла сказать это? Разве она не понимает? Разве она не знает, что каждый раз, когда я был рядом с человеком, мысли о кровавом убийстве пронзали мой разум?
- Эдвард, - сказала она серьезно, - ты вампир. Каждый инстинкт в тебе говорит убивать тех, кто служит для вас пропитанием. Но ты не делаешь это. Ты борешься со своими импульсами, каждый день прикладывая усилия, чтобы быть хорошим… хорошим человеком. Дорогой мой, это то, что определяет, кто ты есть сегодня. На что еще может надеяться мать?
Я сразу же заключил ее в объятия и спрятал лицо в ее волосах. Она засмеялась и обвила своими руками мою шею, поглаживая затылок. Я не мог поверить, что это происходит. После более чем восьмидесяти лет существования без нее, я, наконец-то, обрел ее. Она была здесь, и она любила меня… и это было потрясающе.
- Так, расскажи мне об этой твоей девушке, - сказала она радостно, освобождаясь от моих объятий, когда мы вновь начали движение.
- Белла, - выдохнул я, произнося ее имя, как если бы это было лаской, - это самая красивая девушка во Вселенной. Она совершенно бескорыстная, невероятно храбрая, умная и в ней больше любви, чем ты можешь себе представить.
- Звучит замечательно.
- Она такая! – улыбнулся я, начиная историю о том, как мы стали встречаться. Мне пришло в голову, что она уже все знает, но в любом случае, хочет услышать это от меня. Я рассказал ей о том, как кровь Беллы пела для меня, и как я прилагал отчаянные усилия, чтобы сохранить ее в живых. Я рассказал ей о том, как она замечала все мои прошлые просчеты, отказываясь верить в то, что я не принадлежу к тому же виду. Я рассказал ей о Джеймсе, и как это едва не привело к ее гибели в ее решимости спасти свою мать. Потом я поведал ей о том, как бросил Беллу в своей попытке сохранить ее душу. Она слушала, пока моя история не достигла настоящего, ни разу не прервав меня.
- Она красива внутри и снаружи. Она заставляет меня чувствовать себя цельным… как будто я, наконец, нашел недостающий кусочек головоломки. Мне, возможно, пришлось ждать ее сто лет, но это кажется небольшой ценой по сравнению с тем, что я получил взамен.
- Ах, да, - сказала моя мать, - ты же собираешься сделать ее такой, как ты.
Я чувствовал, что моя улыбка исчезает, когда мама посмотрела на меня.
- Я не могу, - прошептал я, - не после того, что я узнал. Я не должен быть настолько эгоистичным, но я знаю, что буду не в состоянии вынести жизнь без нее. А если… если я откажу ей теперь, Карлайл обратит ее вмес…
- Эдвард, - сказала она, прерывая меня, - из того, что ты сказал мне о ней, Белла умная девушка. Я думаю, что пришло время, чтобы ты начал верить в ее способности распоряжаться своим будущим с умом. Она ведьма. Она понимает больше, чем ты думаешь.
- Что ты имеешь в виду?
- Что это ее выбор, - улыбнулась она.
Деревья начали редеть: приближалась опушка леса. Моя мама остановилась на тропинке, ее руки отпустили мои.
- Я должен отпустить тебя, не так ли? – сказал я, страшная боль поглотила меня при одной мысли об этом.
- Я могу остаться, если ты позволишь мне, но мы оба знаем, что мне здесь не место.
- Я не хочу говорить «прощай», - произнес я. – Я не могу принять мысль, что больше не увижу тебя снова.
- Я так же не хочу говорить «прощай», - сказала она ласково, - но я не думаю, что это тот случай. Каждый умирает, Эдвард. – Она подняла руку, чтобы еще раз дотронуться до моего лица, ее взгляд был серьезным, когда она посмотрела на меня. – Даже вампиры не могут находиться по эту сторону Завесы вечно. Однажды тебе придется пройти под ней тоже. Надеюсь, ты будешь рука об руку со своей любовью, когда сделаешь это. Но это произойдет – не совершай ошибок – и когда это будет, я буду там, чтобы приветствовать вас.
Я попытался улыбнуться, но не получилось.
- Если бы я думал, что у меня есть душа, чтобы это было возможным, я бы поверил тебе.
- Ну что ж, хорошо что ты нашел Беллу. Может быть, ты узнаешь кое-что.
В следующую секунду она снова раскрыла для меня объятия, и я был в них, крепко обнимая ее, возвращаю каждую унцию любви, что я испытывал к женщине, которая вырастила меня.
- Я люблю тебя, мама, - поклялся я.
- И я люблю тебя, мой Эдвард, - ответила она с улыбкой в голосе, ясной как день. – Ничто не вечно, вечность изменяет это. Я не жалею, что просила доктора Каллена изменить тебя. Я никогда не смогла бы допустить твой промах с удивительной Беллой. Я жалею только о том, что я не смогу встретиться с ней… и что меня не будет здесь, когда ты женишься.
- Я хочу, чтобы ты могла.
Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать меня в лоб.
- Ты будешь прекрасен. Я могу себе только представить.
Она ослабила мои объятья, и я неохотно отпустил ее.
- Позаботься о моей будущей дочери в законе, - засмеялась она.
- Я позабочусь, - пообещал я. – Я подарил ей твое кольцо.
Ее лицо расплылось в ослепительной улыбке, она смотрела с восторгом.
- Это прекрасно. Он ей понравилось?
- Она полюбила его, - сказал я. – Белла любит старомодные вещи, что хорошо. Мы похожи с ней в этом отношении.
- Хорошо, я желаю вам всего самого наилучшего, и всю свою любовь.
- Спасибо, мама… До свидания.
- В настоящем, - кивнула она.
Тогда, прежде чем я смог бы передумать, я выронил Воскрешающий Камень из рук и отпустил ее из мира живых. Сразу же боль от ее потери еще раз охватила мое сердце. Я не хотел ничего, кроме как подобрать камень и вызвать ее обратно, но я знал, что это неприемлемо. Она была в мире, которому принадлежала - на Небесах, - в том месте, которого заслуживала.
Одним быстрым движением я занес ногу и обрушил мощный удар на крошечный черный объект, сила удара вызвала мощнейший раскат грома на небе. Когда я отошел от углубления, что создал, я увидел, что Воскрешающий Камень превратился в сверкающий черный порошок, который закрутился в вихре, когда ветер пробежался по лесной подстилке.
Я глубоко вдохнул, задерживая дыхание, когда воспроизвел все, что произошло за последние пятнадцать минут. Казалось, так несправедливо, что я должен был позволить ей уйти, когда так мало времени провел с ней, но, если быть честным с собой, я бы никогда не поверил, что получу такой подарок, в первую очередь.
Я видел и разговаривал со своей мамой, Элизабет Мейсен, впервые за восемьдесят лет, а так же я узнал, что ее душа была в безопасности, даже если она была далеко от меня. Мне нужно больше походить на Гарри – быть менее жадным. Моя мама хотела, чтобы я стал хорошим человеком: был благодарен за то, что уже имею, а не желал большего, поверил в себя, в первую очередь.
Я вышел из леса и направился обратно в замок, где я знал, Белла будет ждать меня.
Она сидела с остальными, когда я вошел в Большой зал. Следов грязи и крови больше не было на ее матовой коже и в волосах, и хотя она была одета в те же джинсы и рубашку, в которых была во время боя, они были абсолютно чистыми. Даже порезы и синяки, которые она получила в ночное время, исчезли.
- Где ты был? – спросила она озабоченно, когда я подошел.
- Я ходил прогуляться, - ответил я, предпочитая не рассказывать истинную причину перед семьей. Я не знаю почему, но я чувствовал себя крайне неловко от идеи поведать о чем-то столь личном. Я бы рассказал Белле, конечно, но пока не был готов, мы были не одни.
Я нашел мысли Джаспера и увидел, что мои слова вызвали прилив беспокойства в Белле. Она, вероятно, предполагала, что я снова впал в свою обычную депрессию, после того как первоначальная радость победы уменьшилась.
По правде говоря, я слишком запутался на данный момент, даже зная, что именно чувствую. Было слишком много эмоций, чтобы иметь возможность отнести мое настроение к одной категории: я был вне себя от радости, что увидел свою маму снова, обезумевший, что был вынужден отпустить ее, чувство облегчения, что Белла пережила эту битву, виноватым, потому что я все еще рассматривал вариант превратить ее в вампира, а так же сотню других вещей, которые было слишком сложно объяснить.
- Белла, ты не против, если мы…
- Эдвард, - сказала она быстро, у нее было серьезное выражение лица, когда она посмотрела на меня. – Я чувствую, что знаю, что происходит в твоей голове последние пару часов, и прежде чем ты озвучишь свои мысли по этому поводу, не против, если я покажу тебе кое-что?
Ее слова смутили меня. Я совершенно не знал, о чем она говорит. Не зависимо от этого, я согласился, позволяя ей переплести наши пальцы.
- Вы все тоже должны пойти, - сказала она, обращаясь к моей семье. – Это также касается вас.
Несмотря на ее загадочное заявление, моя семья встала со своих мест и последовала за ней, когда она выходила из Большого зала.
- Ты знаешь, где сейчас находится профессор МакГонагалл, Эдвард? – спросила она.
- Она в коридоре пятого этажа с Флитвик. Они ремонтируют замок.
Она кивнула, когда мы начали подниматься по парадной лестнице, остановившись на этаже, я указал направление и прошел через дверь в длинный коридор, в конце которого находились два профессора.
Их палочки покоились в стороне, в то время как они смотрели с удовлетворением на то, как расколотые камни и стекло, которые были разбросаны по полу, поднимались вверх, снова образовывая стены и окна.
- Хорошо, Минерва, здесь закончили. На четвертый этаж? – спросил крошечный профессор Флитвик.
- Да, Филиус. Чем раньше мы закончим, тем лучше.
Они повернулись и стали двигаться в нашу сторону. Флитвик улыбнулся, заметив нас, но лицо профессора МакГонагалл оставалось суровым. Она выглядела вымотанной, и, принимая во внимание последствия битвы, когда на нее свалился груз печали, было бы слишком рано для нее пытаться улыбаться и фальшиво радоваться.
- Профессор МакГонагалл.
- Да, мисс Свон?
- Мне срочно нужен Омут Памяти, но, к сожалению, у меня нет собственного. Есть один, принадлежащий школе, могу я им воспользоваться?
- В кабинете директора есть один, - произнесла она. Белла заслуживает доверия. Она доказала это сверх меры. Как и ее друзья, тоже, как было с Гарри. – Пароль «Долгопупс». Он недавно был изменен. «Поттер» был немного очевиден.
- Да, - согласилась Белла, - но первый тоже был хорошим выбором. Спасибо, профессор.
Белла развернулась, чтобы уйти, но была остановлена, когда сделала первый шаг.
- Мисс Свон?
- Профессор? – сказала она, поворачиваясь лицом к изможденной женщине.
МакГонагалл рассматривала ее лицо, сосредоточив все внимание на девушке рядом со мной. Затем, со скоростью, которой я не ожидал от женщины ее возраста, профессор подлетела к Белле и заключила ее в объятья, на ее глаза наворачивались слезы, когда она сделала это, Белла обняла в ответ учителя, возвращая чувственный порыв.
- Никогда, - прошептала она, - будучи профессором в этой школе, я не была так горда быть главой факультета Гриффиндор.
Я почувствовал возрастающую привязанность к Минерве МакГонагалл. Несмотря на свой суровый облик, она всем сердцем любила своих студентов, как и должен учитель.
Белла потеряла дар речи и просто крепче обняла профессора, прежде чем обе отпрянули, чтобы посмотреть друг на друга. Профессор мельком взглянула на мою семью и меня.
Как и другие, она не продемонстрировала неприязни или страха, что она стояла в окружении семи смертоносных вампиров; как и Флитвик.
- Спасибо. Всем вам. Мы никогда не забудем, - просто сказала она, ее взгляд был полон искренности. Возможно, краткость ее слов – то, что она поставила точку в благодарности и не приукрашивала длительными похвалами, - сделала ее благодарность самой значимой.
- Не за что, - ответил я от имени себя и своей семьи, когда взгляд МакГонагалл остановился на мне. – С того момента, как мы перешагнули порог, ваши студенты относились к нам не иначе, чем друг к другу. Никто из них не судил нас на основании того, кто мы есть.
- Они и не должны были, - сказал Флитвик. – Если Воландеморт и научил нас чему-то, то это то, что лучше судить на основе заслуг, а не внешности.
- Спасибо, - сказал Карлайл. – Вы не представляете, что это значит для нас.
Профессор Флитвик почтительно улыбнулся, когда мы все повернулись и направились обратно к парадной лестнице.
Мы поднимались вверх, пока не достигли седьмого этажа. Когда мы свернули в коридор, который теперь выглядел точно так же, как и был до сражения, Эммет обратился к Белле, озвучив вопрос, который был у него на уме все утро.
- Я не понимаю. Ваши люди, очевидно, знали о существовании вампиров. Если амбиции Воландеморта были в том, чтобы достичь бессмертия, почему он не стремился стать как мы?
- Он считал, что этот курс действий будет как-то руководить им. Почему Воландеморт должен был выбрать путь, каким сотни людей шли раньше? Он бы дал ему бессмертие, но только пока тот не встретил другого вампира. Кроме того, для людей, как он, все, что выходит за рамки классификации чистокровных ведьм и колдунов, теряется. Для них, Эммет, вы метисы. Они считают вас такими же животными, как и меня.
Его брови взлетели, но потом улыбка появилась на лице.
- Честно говоря, Белла, я бы предпочел быть частью команды зоопарка. По крайней мере, мы не получили звание крикливых ослов.
Белла засмеялась в ответ, улыбаясь Эммету, когда мы добрались до каменной горгульи, блокировавшей вход в кабинет.
- Пароль? – спросила она.
- Долгопупс! – головокружительно крикнула Элис, взбудораженная тайной замка.
Горгулья отъехала в сторону, что позволило нам взойти на винтовую лестницу, которая начала двигаться вверх, как какой-то каменный эскалатор.
- Я люблю это место, - произнес Эммет, когда его глаза заметили портреты на стенах. Люди безмолвно наблюдали за нашим появлением, некоторые из них с заинтересованностью нашим внешним видом, другие с осторожностью.
- Бум-ба-ба-ди-дум, настройка-настройка, бум-бум-ди-ду, - запел Дамблдор, нарушая тишину.
Эммет усмехнулся, видимо, находя это забавным.
- Запоминающаяся мелодия, - ухмыльнулся он.
- Я рад, что ты так думаешь, мой мальчик, - ответил старый директор. – Теперь, когда мир снова в безопасности, у меня, наконец, есть время, чтобы попрактиковаться в технике пения. Очень забавное времяпрепровождение, я думаю, вы оцените.
Эммет широко улыбнулся, но в следующую секунду был отвлечен, когда Белла извлекла Омут Памяти из его места в открытом шкафу, неся его через всю комнату, и разместила на столе. Затем она прикоснулась палочкой к своей голове, найдя взглядом меня, когда она отвела ее обратно, за ней тянулась серебристая нить, которую она поместила в жидкость.
- Что это было? – спросил Джаспер, устремив свой взгляд на водную гладь.
- Воспоминания, - ответила Белла, по-прежнему глядя на меня. – Те, которые вы все должны увидеть. Эдвард?
Я медленно шагнул вперед, мой взгляд ни на миг не покидал ее лица.
- Почему бы тебе не пойти первым?
Я кивнул, сразу же погружая лицо в воду, не испугавшись, когда Омут Памяти начал затягивать меня, и я стал погружаться в воспоминания Беллы.
Первое, что я увидел, когда мои ноги коснулись земли, была Белла, растянувшаяся позади меня… в ее воспоминаниях обо мне. Это было странно. Остальные появились рядом со мной, один за другим, и в следующий момент мы все пораженно смотрели, как Белла в одиночку расправляется с гигантом, взрывая огненный шар в его руках.
- Я не понимаю, - сказал Карлайл, его взгляд прожигал мне затылок. – Почему ты не помог ей, Эдвард? Что ты…
- Белла, - прошептал я-из-воспоминаний, эффектно прерывая своего отца. – Мне холодно. – Я знал, что будет дальше, и боялся этого.
Конечно же, по истечению секунды страшное существо в балахоне прошло сквозь отверстие в стене и направилось прямо ко мне, заставляя меня отступать, пока мое тело не прижалось к твердому камню. Оно сразу же начало наступать, а я отчаянно бил ногами и сопротивлялся ему, не в силах освободиться, когда отчаяние взяло верх.
- Эдвард? – запаниковала Эсми. – Эдвард! Что происходит?
- Все в порядке, - заверила ее Белла. – Помните, это всего лишь воспоминания. Они не могут навредить нам сейчас.