Тепло горячими волнами разливалось по моему телу, Эдвард выжидательно смотрел на меня, заставляя глоток за глотком пить коньяк. Под его пристальным взглядом глотать обжигающую жидкость становилось всё тяжелее и тяжелее. Но нашими общими усилиями, пузатый стаканчик наконец-то опустел, и я, на подкашивающихся ногах, пошла в ванную.
В ванной комнате пахло лавандой, детским мылом и цитрусовыми. Приятная плитка цвета слоновой кости, классическая сантехника… Ванна овальной формы до краёв наполнена водой и душистой пеной. Я поспешила сбросить с себя колючий свитер Эдварда и с удивлением обнаружила, что под ним, кроме моего голого тела, больше ничего и нет. Хм, великолепно, значит, он всё же видел меня обнажённой. Несомненно, будет самой последней глупостью пытаться прикрываться от него после ванной. Я рассмеялась, подумав о том, как же примитивно я стала мыслить, и легла в ванну. Теплая и ароматная вода приятно ласкала тело и возвращала силы. Вода уже начинала остывать, а я все так и лежала, неподвижной статуей в её плену. Дверь в ванную приоткрылась и в дверном проёме появилась голова Эдварда.
- Белла, с тобой всё в порядке? – я никогда не прекращу удивляться его божественному бархатному голосу.
- Да! – громко и уверенно ответила я ему.
- Может, ты чего-нибудь хочешь? – вероятно, Эдвард хотел мне предложить то, от чего бы я точно не отказалась бы.
- Потрёшь мне спинку? – о господи! До чего же абсурдная ситуация!
Лицо Эдварда просияло улыбкой и он, молча, вооружился мочалкой и принялся нежно натирать мою кожу. Плечи, лопатки, спину, ключицы, шею… Блаженно закатив глаза, я, кажется, даже перестала дышать. Осторожно, будто бы опасаясь моего неодобрения, его пальцы коснулись моей груди, я приглушённо застонала. И без того слишком ленивая в последнее время, я совсем обмякла от его прикосновений.
Я даже стесняюсь подумать, во что бы вылилось моё купание, если бы Эдвард не вышел, чтобы ответить на телефонный звонок. Выдернула пробку из ванной, я открыла кран.
К тому времени, когда я смыла пену со своего тела, Эдвард снова появился в ванной с огромным полотенцем в руках. Он аккуратно присел на тот же край ванной, на котором сидела я, и бережно завернул меня в полотенце. Я даже не успела ничего возразить, когда он подхватил меня на руки и унёс в комнату.
Он очень бережно вытирал меня полотенцем, как маленького ребёнка. Мои же зубы норовили вот-вот вылететь, но это была дрожь волнения. Эдвард бережно и нарочито осторожно завернул меня в махровую простыню, и усадив на кровать, застеленную синим покрывалом, заставил выпить огромную кружку горячего чая с лимоном и сахаром, а сам в это время разогревал мои ступни, пальчики на ногах, один за другим. Я краснела и бледнела от смущения, а он дразнил меня своими касаниями и ласками, одними кончиками большого и указательного пальцев дотрагиваясь то до пяточек, то до подушечек пальцев. Потом он нежно поцеловал мизинчик, и я от неожиданности перевернула уже пустую кружку. Я мгновенно согрелась, и, выдернув ногу из его рук, наклонилась к лицу Эдварда.
- Иди ко мне, - это сказала не я, мои губы сами произнесли эти слова.
Я чувствовала возбуждение, сквозившее в комнате, между нашими телами, и, клянусь, оно было видимым и ощутимым, как облако, парившее вокруг нас.
Эдвард лукаво улыбнулся мне и прильнул к моим губам. Наш последний поцелуй на вечеринке не шёл ни в какое сравнение с этим. Нет, Эдвард был нежным и трепетным, но что-то изменилось. Мы оба понимали, что пути назад нет, и это было самым волнительным. Я сходила с ума от едва касающихся моего лица губ Эдварда, казалось, он дразнит меня.
В нетерпении я облизала губы, а мои пальцы в поисках тепла заскользили под его одеждой. Пуговицы его рубашки сначала не поддавались, но я решила не торопиться и взять реванш над ними более терпеливо. Аккуратно, сначала едва поглаживая горячую кожу в проёме между пуговицами, затем чуть дразня, нежно пощипывая, и уже потом осторожно расстёгивала их.
Эдвард выдохнул мне около глаза, нежно скользя губами по векам, рассмеявшись над моей настойчивостью. Но мне всё-таки удалось победить чёртову рубашку, и, освободив от неё Эдварда, я повалила его на кровать. Встретив вопросительный взгляд Эдварда, я улыбнулась и наклонилась к его губам, постепенно опускаясь всё ниже к подбородку, адамову яблоку, к ключицам… Я старалась не пропустить ни одного миллиметра его кожи, каждой клеточки коснуться губами. В свои ласки я вкладывала всю нежность, на которую только была способна. Я растворялась в ней вся, без остатка. Эдвард, казалось, был не на шутку удивлён моими действиями, но препятствовать не решался. Когда мои губы были около его пупка, я нежно выдохнула, а сам Эдвард подскочил с постели, его глаза были полны удивления и восторга одновременно:
- Белла, что ты делаешь? – Эдвард недоумевал, его голос дрожал, как стекло.
- Я? Люблю тебя, глупый! – я ответила так, будто бы Эдвард сморозил полную чушь.
Ответом было рычание Эдварда, и в долю секунды уже он был надо мной, жадно терзая и пытая поцелуями мой рот. Я продолжала скользить ладонями по его уже обнажённой спине, получая неземное наслеждение от нежности его горячей и нежной кожи. Мышцы спины играли под моими пальцами, и это было особенно невыносимо. Поцелуи становились всё более страстными, горячими и глубокими. Я чувствовала его отчётливо выпирающее возбуждение, одновременно ощущая свое. Слишком сильное, слишком влажное, чёрт возьми, моё возбуждение!
Кажется, всё мои сны, и мечты в эти секунды становился явью. Ни одна из нескольких десятков ночей с Жоффреем не могла сравниться с этой.
Хотя, это были только поцелуи и полные нежности и ласки прикосновения. Следующей моей целью были брюки Эдварда. Аккуратно, одними лишь кончиками пальцев, едва касаясь спины, груди и живота Эдварда, я добралась до его брюк. Сейчас они уже были для нас обоих серьёзным препятствием. Признаться, в своей жизни мне ещё не приходилось раздевать мужчин. Но как показывает практика – я быстро учусь. Как только Эдвард понял, что я собираюсь сделать, он отпрянул от меня, и слишком страстным, до бесконечности возбуждённым шёпотом проговорил мне прямо в ухо, на выдохе нежно прикусив мочку:
- Ох, Белла, доиграешься! – он улыбнулся так, что даже в горизонтальном положении у меня задрожали коленки и пригрозил пальцем.
От одной этой фразы меня сотрясла мелкая дрожь, и я подарила волшебной тишине комнаты свой стон.
Господи, да я же последняя дура! Как я могла отказаться от этого мужчины два с половиной года назад?! Тем временем, Эдвард жестом фокусника освободился от брюк и трусов. И что порадовало меня ещё больше – он снял носки! Жоффрей редко отличался такой привычкой…
О, ну какого чёрта со мной в постели с Эдвардом делает Жоффрей?!
Каждая частица меня, каждая пора моей кожи, каждый мой нерв неистовал от жгучего желания, и Эдвард магическим образом дал мне всё то, о чём я даже мечтать не смела.
Пробежавшись кончиками пальцев вдоль моего тела, от подбородка до низа живота и обратно, и ещё раз, он опустился ниже и ниже. Туда, где мне больше всего его не хватало. Осторожно, словно испытывая нас обоих на выносливость, он прокладывал свой путь к моему лону, и, наконец, углубил в меня два пальца.
- Да! – выкрикнула я, призывно выгнув спину.
Эдвард довольно ухмыльнулся, и коснулся губами моего правого соска. Едва-едва прикусив его, он завоевал ещё один мой стон, а потом следующий, и следующий. Пару выдохов спустя, я ощутила и его горячий язык, и вскрикнула вновь.
Эта пытка была слишком нежной, слишком невыносимой, слишком испепеляющей. Моё почти болезненное возбуждение, затянутое в тугой узел внизу живота, грозило просто разорвать меня на тысячи мелких осколков. Уже потеряв всякое терпение, я схватила его член и резко направила его в себя. Эдвард шумно выдохнул.
- Нетерпеливая какая!
Я не нашлась, что ответить, и желая ощутить весь спектр эмоций и чувственных ощущений, которые мы могли бы друг другу подарить, не мешкая ни секунды, тесно сплела свои лодыжки, буквально вжимая его в себя. Я была уже на пределе, пару энергичных толчков, и я, закусив нижнюю губу, и прижав Эдварда к себе ещё плотнее, отдалась волнам первого оргазма. Нарастающее наслаждение, достигнувшее своей кульминации, разорвалось во мне, принося вместо разрушений, ещё больше удовольствия.
Ещё несколько движений и меня заполняет теплая жидкость, свидетельствующая о том, что Эдвард тоже достиг наивысшей точки блаженства. Я лежала под тяжестью его тела и просто ловила воздух губами, всё происходящее было таким естественным, правильным и гармоничным, что мы просто не имели права нарушать эту потрясающую квинтэссенцию единения тела и души. Нежность, ласка, испепеляющая страсть, наслаждение и ещё триллионы самых приятных эмоций. Больше всего на свете я боялась, что Эдварду не настолько хорошо, как мне, но судя по его дыханию и стонам, я, вероятно заблуждалась.
Восстанавливая дыхание, я слушала ритм его сердца и громкое тиканье часов на тумбочке. Мне казалось, что именно сейчас я стала по-настоящему целой, по-настоящему собой. Это была уже иная Белла Свон, настоящая.

Мне нравилось лежать на его груди и целоваться, позволяя его рукам блуждать по моим плечам, предплечьям и спине. А потом, когда губы уже начинали побаливать от этой борьбы, мы просто смотрели в лица друг друга, вспоминая, изучая и запоминая вновь каждую чёрточку, каждую пору, каждую морщинку, каждую родинку и ресничку…
- Я всё жду… - тихий шёпот нарушил звенящую тишину.
- Чего? – моё удивление было практически осязаемым.
- Когда ты уйдёшь, - пробормотал он в ответ.
Я села на кровати, хватая воздух губами. Виски сжала непередаваемая боль разочарования и лишь одна мысль: неужели всё это было игрой, шуткой?!

Заходим на ФОРУМ!!!
Хорошенькие и прелестненькие мои!) Да-да-да!))) Они это сделали! Надеюсь, вы не против такого поворота сюжета?)
Всегда ваша, Frantsuzova.