Глава шестнадцатая. Перемирие. Я проснулась одновременно от нескольких вещей: мне снился сон, в котором я очень крепко сжимала кулаки, ногти впивались в ладони, из них начинала сочиться кровь. Ещё я проснулась от сильного стука. Разлепив глаза, я поняла, что меня бьёт озноб, и это стучат мои зубы.
Прислушавшись, я услышала то, что вероятнее всего не должна была слышать никогда.
Два самых родных голоса приглушённо о чём-то разговаривали. Да-да, именно разговаривали. Сконцентрировав своё внимание на звучании их голосов, я прислушивалась, пытаясь понять суть беседы.
- Я понял, что люблю её, когда как обычно, открыв дверь в нашу квартиру своим ключом, зашёл в комнату, и обалдел, - Жоффрей остановился, потом послышался звон льда о стенки стакана: очевидно, он выпил чего-то. - А она прыгала по кровати, с огромными бигуди на голове, лицо, намазанное чем-то зелёным, в моей рубашке, с баллончиком взбитых сливок в одной руке, с фотоаппаратом – в другой, на всю квартиру орёт музыка, по-моему, Мадонна, она подпевала и прыгала, заливая сливки себе в рот. Потом Белла неосторожно повернула рукой, и камера отлетела и разбила зеркальную дверцу шкафа. Белла на несколько мгновений остановилась, откинула прядь с лица и пробормотала: «А, пофиг, он мне новый купит!»
Вот тогда-то я и понял, что да, куплю. И буду выполнять любой её каприз, лишь бы она была счастлива со мной, - голос Жоффрея сорвался, скорее всего, он снова сделал глоток.
Если бы не проклятая дрожь и озноб, я бы покраснела до корней волос, а пока от напряжения я сомкнула челюсти так, что едва ли не послышался скрип зубов, а ногти опять впились в ладони. Я навострила слух, стараясь ничего не пропустить. Умом я понимала, что подслушивать нехорошо, но всё же для меня по-прежнему оставались секретными очень много вещей. Например, где я и почему мне так холодно? Почему в другой комнате я слышу голоса Эдварда и Жоффрея? Всё это очень и очень странно… Я помню прыжок со скалы, дикий приступ адреналина, ледяную воду, волны, накрывающие меня с головой, практически полное отсутствие дыхания… И всё.
- Знаешь, мы ведь совсем недолго были вместе, но когда она ушла, вот так просто, взяла и ушла, практически ни с того ни с сего, это было… - Он прервался, а потом перешёл на шёпот. - Это было, как скальпелем по оголённым нервам, достаточно болезненно, - послышалось бульканье, я думаю, Эдвард опрокинул в себя стаканчик виски. В его голосе, пусть даже и приглушённом, отчётливо слышалась вся та боль и то отчаяние, которые он чувствовал.
- Однажды мы вместе поехали в Сиэтл, на день всех влюблённых. Мы целый день гуляли по городу, ходили по магазинам… Хм, знаешь, Беллз ведь очень изобретательная… За целый день она так устала, что отключилась ещё по дороге в Порт-Эндж. – Эдвард замолчал, обдумывая дальнейшее повествование, я же выжидала. Он мне и сам никогда не рассказывал в подробностях о том, как он провёл ту ночь.
Он шумно сглотнул и продолжил:
- Она спала, а сидел, пил вино… Я выпил довольно много вина в ту ночь… Я сидел около кровати, она мерно посапывала, а я, как последний идиот, считал её ресницы.
Эдвард замолчал, в воздухе послышался звон стаканов, я подумала, что они ими чокались.
- Скажи, а что ты имел в виду, когда сказал, что Белла очень изобретательная? – в голосе Жоффрея слышался неподдельный интерес, но он всё же осторожничал.
Эдвард невесело рассмеялся, будто бы ожидал этого вопроса, помолчал целую минуту, возможно собираясь с мыслями.
- Перемерив добрую дюжину платьев, она поняла, что я утомился, и решила меня поощрить, – бархатный голос стих. Подозреваю, Эдварду была интересна сама реакция Фрея.
- И? - я не ошиблась в своих догадках, Жоффрей нетерпеливо поторопил Эдварда.
- Ну, она затаскивала меня в примерочную, и мы целовались, - Эдвард брякнул эти слова, уже стопроцентно надеясь на то, что они произведут на Фрейя неизгладимый эффект.
Послышался звон, потом Фрей откашлялся и минутная тишина.
- Знаешь, я тебе верю, Белла и в правду очень изобретательная… Она… - он задумался, очевидно подбирая чёткое описание моему кретинскому характеру и манерам. – Непосредственная, что ли. Она никогда ничего не сделает так, как этого кто-то хочет. Всегда всё по-своему… И этот прыжок… - он замолчал, я же ощутила стойкий ком в горле.
- Я не знаю, почему она прыгнула. Все были поражены моментально… Но слава богу, мне позвонили прежде, чем Чарли, и я сразу же вернулся в Форкс.
- Чарли ничего не знает? – ошеломление в голосе Эдварда скрыть было бы нереально.
Я не услышала ответа. Полагая, Фрей отделался жестом.
Послышались шаги, звук открывающейся дверцы, звон льда о стенки стакана. Кто-то из них откашлялся. Звук чиркнувшей зажигалки.
- Может, позволим ей самой решать? – осторожно проговорил Жоффрей, - Я приму любой её выбор, - добавил он с львиной долей уверенности в голосе.
Тысячи иголок пронзили моё сознание. Я не перенесу, если мне придётся причинить им обоим боль. Эдвард уже и без того по моей милости немало настрадался. А Жоффрей был убийственно честен со мной. Что же я наделала?!
Эдвард глухо рассмеялся.
- А у тебя были другие варианты?
Возможно, Жоффрей кивнул, или пожал плечами, или покачал головой – я не видела их, я не могла знать наверняка.
- Пойми, Белла слишком своенравна, если она не захочет – ты не заставишь её быть твоей…
- Да, верно.
Повисла тягостная тишина…
- Да, верно, - монотонно произнёс Эдвард.
За него говорила чисто мужская жажда первенства и, казалось, он тоже был уверен в своей победе. Мне показалось, что я услышала рукопожатие и то, как хлопнула входная дверь. Потом звук отъезжающей машины.
Оставалось гадать, кто же из них двоих покинул меня. Моё сердце отчаянно ныло от боли. Чёрт возьми, как же я хотела, чтобы со мной в этом доме остался Эдвард. Я свернулась в комочек, стараясь согреться, толку было мало. Слёзы струились по лицу, обжигая щеки, скулы и губы. Меня продолжало трясти, может у меня температура?
Скрипнула дверь и в комнату кто-то скользнул. Практически ледяная рука легла на мой лоб, я вздрогнула.
- Белла, господи, ты же вся горишь! – бархатный шёпот был полон отчаяния.
- Эдвард, - я разомкнула веки и пробормотала его имя сухими губами.
- Тише, тише, я буду рядом. Я принесу коньяка и сухую одежду, таленола и, может быть, ты хочешь чего-то ещё? – его забота казалась самой собой разумеющейся, но вместе с тем, кардинально отличалась от заботы Жоффрея.
- Да, - проговорила я одними губами.
Его лицо моментально напряглось, а глаза наполнились тревогой, я продолжила.
- Я хочу в душ, и почистить зубы, тебя и много шоколада.
Он поцеловал меня в лоб.
- Я сейчас, - и легонько щёлкнул по носу.
Казалось, все грани были стёрты, обиды забыты, стены разрушены. Даже, несмотря на отвратительное самочувствие, я ощущала, как счастье сладким нектаром разливается по всему моему телу от сердца до кончиков пальцев. Эдвард вернулся очень быстро с огромной грудой одежды и подносом в руках.
- Карлайл сказал никакого душа, только тёплая ванна, носки и горячий чай, - он улыбнулся так, как когда-то улыбался мне одной и убрал прядь с моего лица.
Если честно, меня немного расстраивает то, как многие из моих читателей упорно игнорируют форум. Ну, да ладно... Надеюсь, вам, сеньоры и сеньориты, понравилась эта глава))) В следующей, скажу вам по секрету, будет нечто пикантное! Ваша Ольга.