Концерт закончился только в час вместо запланированных двенадцати-половины первого. Задержка произошла из-за того, что Шон решил дать поклонникам возможность побеседовать с нами после концерта. Автографы, фотографии, вопросы… Только в час ночи я наконец смогла сесть на заднее сидение машины, закрыть глаза и насладиться тишиной. А отъехав от клуба, снять парик, украшения и вытереть специальной салфеткой светлую пудру с лица. Элоиз Линдсом уступила место Лиз Линдс, обычной девушке из обычного юридического колледжа.
А дома я сняла платье, сбросила туфли, смыла косметику и рухнула на кровать. Сил стоять на ногах уже не было. Утром до того я встала в пять – мы репетировали новую песню для записи. Записать пока не получалось, но каждое утро в семь мы должны были быть на студии. Которую оставляли уже чаще всего далеко за полдень.
А еще я боялась сфальшивить и потерять голос, опозориться от усталости. Реми стоически переносил эту нагрузку. Я тоже держалась. Но спать хотелось ужасно, вечером до того была запись программы для альтернативного канала и мы тоже вернулись домой уже почти ночью.
А утром мне, уснувшей в два часа, предстояло еще раз вставать в шесть утра, чтобы собраться в Италию. Шон сообщил мне, что я вылечу вместе с Волтури, для смотра у этого самого загадочного «синьора Аро». Со мной отправятся Реми и Джеймс. Последний – мой помощник и телохранитель в одном лице. Точнее сказать, охранник нашей группы, друг Шона.
Снов не было, что даже радовало. Во всем этом бешенном ритме моей двойной жизни я хотя бы не имела времени видеть кошмарные сны о папиной гибели. Хотя, думаю, стоит рассказать об этом чуть подробнее…
Я родилась в семье орнитолога Шона Линдсома и Бренды Хукс, дизайнера интерьера. Мама рано умерла, при родах братика. А он тоже умер два дня спустя. Так в три года я осталась наполовину сиротой. Папа посвятил себя мне и науке, но у него было одно хобби. Сильное увлечение, просто страсть. Он обожал байки. И когда мне было всего шесть лет, папа оставил орнитологию. Он стал… байкером. Шон Линдсом, прирожденный мотоциклист, байкер, он очень скоро стал профессионалом этого дела. Папу обожали в этой среде…
А он приобщил меня в свою очередь к року, субкультурам, байкам, да, я умею ездить на байках, но я почти не делаю этого. Любимой папиной группой была Muse, дома было множество их альбомов, постеров и прочего. На десятилетие папа подарил мне синтезатор, в одиннадцать лет лично учил водить свой старый байк, который обещал подарить. В день, когда мне исполнилось двенадцать лет, папа отвел меня на собрание байкеров, где меня встретили радушно…
Я тоже хотела стать байкершей, но после того, что случилось с папой, я панически боялась мотоциклов в любых их проявлениях. В день моего тринадцатилетия отец подарил мне новенькую гитару. Электрогитару… подарок, о котором я мечтала. А спустя два дня папа разбился на тестировании нового байка. Он завершил сложную трассу и ехал на место, где должен был оставить байк, когда внезапно потерял управление…
Дальнейшая моя жизнь была похожа на сон из фильма ужасов. Я ушла в себя, познакомилась с готами и втянулась в эту среду. Там я смогла снова ожить, пусть это и выглядит странной жизнью. Но это жизнь. Вместе со мной готом стал Реймонд. Он был всего на год меня младше, сын дяди. И после папиной смерти я жила с ними. С дядей и двумя его сыновьями.
Фильм ужасов потому, что дядя ненавидел субкультуры. И нам с Реймондом пришлось очень несладко. Джастин Линдсом, зоолог, был в ярости, когда его брат ушел из науки. В еще большей ярости он был, когда папа начал получать награды за езду на байках. А уж когда я сблизилась с готами и втянула в это его сына, он просто возненавидел меня. Придирки, оскорбления… И только к пятнадцати годам мне удалось убедить дядю, что я хоть и гот, но я верующая. Что слегка его смягчило.
А я действительно верующая - католичка. И даже папина смерть не смогла отвернуть меня от веры.
В шестнадцать лет я встретила Макса, мы встречались. Даже хотели обвенчаться… Но однажды я заехала к нему домой вечером, без предупреждения… То, что я увидела, врезалось в память навсегда. Больше я никогда не видела Макса. Я прервала все контакты с ним - даже если бы он изменил мне, это не было бы хуже чем то, чему я стала свидетельницей.
Шон до того предлагал мне начать петь, заметив мой необычный голос. Он по образованию экономист, а когда я запела, стал моим продюсером и директором. В тот вечер, когда я вернулась от Макса, я согласилась на все условия Шона. Началась моя двойная жизнь, Элоиз Линдсом осталась как певица. А я стала Лиз Линдс.
С того момента моя жизнь стала совсем другой. Меня любят, меня слушают, меня хвалят и критикуют. Но врать всем кругом – это тяжело. Постоянный страх, что твои жизни пересекутся. В колледже я почти не появляюсь – нет времени. Да и вообще там я «книжный червь»…
Учусь на специальном режиме, якобы из-за какой-то болезни. И все же мне это нравится. Нравится выходить на сцену и дарить людям радость. Нравится быть своей среди готов, байкеров - тех, кого мы обычно игнорируем или высмеиваем за глаза. Для меня субкультура – часть жизни. Реймонд остался готом, ничто не способно, мне кажется, его от этого увести. Но это не мешает Реми быть моим лучшим и, пожалуй, единственным другом.

Итак, я спала без сновидений, пока не раздался вопль Шона:
- Элоиз Линдсом, а ну подъем! – я подлетела на кровати, села и глянула на часы. Половина седьмого утра, самолет в девять, а я даже не начинала собираться. И будильник, видимо, тоже не завела.
- Шон, солнце, у нас есть что перекусить? – через пятнадцать минут Лиз Линдс при параде спускалась вниз, на первый этаж. Умылась, оделась и причесалась. Ни макияжа, ни лишней одежды. Лиз – простая скромная девушка, заучка. Так быстрее собираться, когда торопишься. А Элоиз я из себя сделаю по дороге.
- Перекусишь в аэропорту, спать надо меньше. Ты собери сумку, мы пока машину приготовим. И да, чем раньше выедешь, тем быстрее покушаешь. Дома ничего нет, - он вздохнул, я оглянулась на кухню. Вполне реально, у нас покупки делаются в режиме «О, черт! Еда кончилась!»…
- Ладно! – я отправилась наверх. В пятнадцать минут восьмого я покинула дом, в компании Джеймса, Реми и двух Волтури. Где они ночевали – понятия не имею. Перед вылетом я еще успела поесть…
Один из наших гостей, Алек, был миловидным брюнетом лет восемнадцати-двадцати на вид, я не сомневалась, что девушки за таким красавцем ходили всегда просто толпами. Голубые глаза (как оказалось много позже, то были лишь линзы), красивое лицо. Но мне он почему-то категорично не нравился, совсем другое дело был второй парень, Деметрий. Его короткие светлые волосы торчали забавным ежиком, глаза цвета шоколада смотрели куда мягче, черты лица были приятнее. Одет он был стильно, но не строго. И он был как-то общительнее и открытее Алека. Тот все больше молчал или бросал пространно-туманные фразы касательно нашего пути и нашей цели.
А еще от Алека веяло каким-то странным холодом. Каким-то бездушием. Ни мне, ни Реймонду он категорично не понравился.
Время спустя я подружилась с Алеком, но тогда он меня пугал. Сильно пугал…
А вот Деметрий наоборот, мне понравился. Мы обсуждали рок, готику, поэзию - масса общих интересов, неординарый ум. Мое время в пути – я сидела рядом с ним, Алек с Джеймсом. А Реймонд один. Точнее, рядом с какой-то бабулей, которая то и дело крестилась, бормоча «Антихрист, антихрист». Реми, католик, только фыркал в ответ.
Самолет был маленький, летели мы бизнес-классом, по два человека.
И приземлились в Италии. Солнца видно не было – облачность. Посадку мы совершили в городе Сиена. Где нас ждал автомобиль. Черный «Порше», за руль которого благополучно сел Алек. Рядом с ним – Джеймс. А я, Реми и Деметрий – на заднее сидение. Уже в машине я привела себя в вид Элоиз, даже слегка подкрасилась, пока мы катили к выезду из города. А потом стрелка спидометра взлетела вверх, скорость была огромная, и через минут тридцать-сорок мы уже парковались где-то в маленьком итальянском городке. Средневековьем тут казалось буквально все.
- Добро пожаловать в Италию, Вольтерра! – пафосно заявил Алек, помогая нам выйти из машины. Меня после поездки со скоростью для машины почти рекордной все еще трясло, потому я молчала.
Перед нами открылся шикарный вид. Огромный замок, старинный и очень красивый… А когда мы вошли внутрь (как мне сказали, то и была корпорация), Реми восхищенно оглядел темные коридоры с каменными стенами и какими-то железками по стенам.
- А тут ничего… Готично… - пробормотал он. – Мрачно так… По-нашему, по-ночному. Мне нравится, а тебе, Эли?
- Тоже, - буркнула я. И мысленно спрашивала себя, где же тут есть свет. Между тем мы свернули в какой-то более просторный коридор и зашли в лифт. Лифт этот повез меня навстречу моей новой, совсем другой жизни, но тогда я об этом и не догадывалась. Ехала всего лишь на смотр у потенциального продюсера.



- Ну и как тебе тут, нравится? – поинтересовалась сестра, когда мы поднимались на лифте. Я оглянулся на стоявших рядом хозяев замка. Вид Алека навевал на меня редкостное даже для гота уныние. Какой-то он был ну совсем никакой. Не то что не живой. А даже вот и не мертвый душой… Просто никакой, и все. Деметрий же, будь он готом, определенно стал бы моим другом тогда. В нем были одновременно и оптимизм, и мрачность. Такое редкое сочетание, которое я очень ценил в людях.
- Ничего так. Правда внизу как-то… мрачнее, что ли, - ответил я сестренке. Та усмехнулась, но промолчала. Хозяева переглянулись. – Тут светло слишком, - пояснил я. Элоиз одобрительно мне подмигнула.
- У нас в замке не все места мрачны, мы ведь люди, - заметил Алек за спиной. – А не какие-нибудь демоны.
- Но я думаю помещение, куда мы направляемся, вам понравится! – перебил его Деметрий. – Оно весьма… Скажем так, весьма средневековое. Даже слегка античное.
Лифт остановился и мы вышли в коридор, где уже горела одинокая электрическая лампочка. Света она давала немного, тускло, но отделка была почти современная. Ну может мода лет этак девять назад. За столом сидела женщина, зеленоглазая, с черными волосами и что-то писала.
Она произнесла приветствие на итальянском (что это приветствие, я догадался по ее улыбке). Деметрий кивнул, что-то ответил ей и мы прошли дальше.
Перед нами возникли огромные двери. Алек распахнул их и дал нам с Элоиз пройти. Оглядевшись, я почувствовал, как моя челюсть плавно опускается на пол. Мраморные плиты пола с античным орнаментом незаметно перетекали в каменные белые стены. Завершались эти стены куполом. Огромным куполом-полусферой, окна его, округлые, пропускали свет. И никакого иного освещения не было. Света было мало – то ли из-за облачности на улице, то ли из-за цветного стекла, то ли из-за неудобного расположения окна. Колонные стен были покрытии письменами на латинском. «Помни о смерти», «Закон суров» и все в таком духе (я учил латынь, еще когда учился в школе. Мне всегда было интересно знать язык мертвых).
Ну а в самом зале… На небольшом возвышении стояли три кресла, сильно смахивавших на троны. Черные с золотом троны, на которых сидели трое мужчин.
«Кресла, Реми, это кресла», - тут же поправил я себя. Одеты все трое были весьма современно, но в темное. Вокруг стояло еще несколько парней и девушек, одетых скромнее. Почти все клерки (а кому это еще было быть?) облачены были в серое. Деметрий, кстати говоря, тоже был в сером и черном. Серый пиджак и черные брюки. А Алек в полностью черном костюме.
- Добро пожаловать, друзья мои! – раздался из глубины зала оптимистичный голос. Мужчина, сидевший в середине, поднялся с места и теперь шагал к нам. У него были черные волосы, длинные, такие длинные, что даже сливались с одеждой и переход был как-то и незаметен. А еще он широко улыбался. Хотя чему радоваться-то? Я только хмыкнул про себя. Определенно, люди бывают разные… - Мы так рады приветствовать вас у себя в замке. Я думаю, мои подчиненные изложили вам суть нашего с вами дела? – голос его был красивый, бархатный, какой-то завораживающий. Как шелест листвы.
- Добрый…эм… день, синьор. Они изложили, но только вкратце, - кивнула Элоиз. Мужчина продолжал к нам, стоявшим у двери, приближаться. Но нас разделяло метра еще полтора. Кстати, глаза у него в тот момент были карими. (Это потом они были каких угодно цветов, но ведь сейчас наша история лишь начинается). – И я думаю, что мы с Вашей корпорацией сможем сотрудничать.
- Корпорацией? – Аро, беря сестру за руку (не иначе для поцелуя – подумал я), выглядел слегка недоуменно. Лиз же уставилась на него в ответ, а я только вздохнул. Видимо, это типичный маразматик и уже забыл, чем руководит. «Или другой вариант… Вас, Реми и Элоиз, жестоко обманули. И это всего лишь мишура. А вы попали куда-нибудь в бандитский клан и теперь с Шона будут тянуть за вас деньги…» - ехидно захихикал внутренний голос. «Слушай, молчи, а? Они такие, готичные какие-то. Молчаливые и спокойные. Я мог бы даже сказать, что они - не боящиеся смерти. Но одежды слишком светлы у некоторых. Хотя вот этот маразматичный похож на нашего…» - я прервал рассуждения Реймонда – не гота. И стал слушать дальше. – Ах да, корпорация Волтури! Простите, я не сразу понял. Да, мисс Линдсом, я тоже на это надеюсь. На сотрудничество. Кстати, я и есть синьор Аро Волтури, о котором они вам несомненно рассказывали!
«Что и требовалось доказать. Маразматик. Не понял, сомневается что они нам про него сказали… Старческая деменция, только что-то рано», - подумал я. Но молчал.
- Ну да, рассказывали. Но можно как-то, ну, приступить к делу? – поинтересовалась Элоиз.
- Ну конечно же! Джейн! – он обернулся к молчащим клеркам. Вперед выступила девочка лет на вид ну где-то шестнадцать. Блондинка. И явно злая на весь мир. Ее глаза смотрели на Элоиз с явным желанием последнюю как минимум съесть вместе с одеждой. – Ты сделала то, о чем я тебя просил?
- Да, господин, - переведя на него взгляд, ангельским голоском ответила Джейн. «Господин?! У них тут что, феодальный строй, что ли? Я даже о себе не говорю, что я раб. Я сын ночи, а не раб ей» - мелькнула мысль. Аро окинул девочку убийственным взглядом, надо полагать. Ибо та тут же поправилась: - Да, господин Волтури, я все сделала.
- Отлично! – потер руки Аро. – Итак, нам не терпится вас услышать. Феликс и Рената, приготовьте инструмент и аппаратуру. – Какой-то высоченный мужик и низенькая девушка отправились выполнять приказание. Феликс прошел мимо меня, от чего мне стало страшно. Ростом он был в полтора меня почти, и шириной ну как минимум в два меня. Ужас. Я таких за свои девятнадцать лет еще не видел.
Между тем все было подготовлено и вот мы начали выступление. Элоиз исполнила «Молитву ассасина», хотя без барабанов и синтезатора эффект вышел не тот, который был бы с ними. Но и так мы впечатлили эту странную компанию. Лица всех приняли задумчивое выражение, но им явно понравилось.
- Спасибо, нам нужно подумать… - когда эхо наших гитар и голоса Эли стихло, заметил Аро. – Блестяще, это просто блестяще… Деметрий, проводи наших юных друзей в их комнаты. Думаю, вечером мы вынесем вердикт.
«Вердикт?!» - почти заорало мое подсознание. «Присяжные что ли? Что вообще творится?»
- Идем, - позвал нас Деметрий. Я поплелся за ним. Эли за нами.
- Я в шоке, - прошептала сестра мне на ухо. – Это смахивает на психиатрическую клинику, тебе не кажется?
- Нет, мне не кажется, я уверен. Смотри сама – вердикт, торможение по поводу корпорации, Господин… Странные люди. Я всяких понимаю, но эти…
- Аро немного необычный, - отозвался Деметрий. – Но вы его зря боитесь. Бояться тут надо других.
- Например, Феликса, - нервно хихикнула Элоиз. Значит, ее качек тоже впечатлил.
- Нет, Фил тоже нормальный парень, мой лучший друг, кстати. Реми, твоя комната. – Он пропустил меня внутрь спальни в черных тонах. Я сел на кровать, пытаясь понять хотя бы что-то. Скрипнула дверь соседней комнаты. Видимо, Элоиз тоже прибыла на свое временное местоположение.
Ну что ж, хороший способ скоротать ожидание вечной жизни. Понаблюдать за разного рода ненормальными типами. Зато будет что рассказать друзьям. Готичность в этом замке есть, и это мне нравится… Мрачный замок. В моем любимом духе…