- Ты точно уверен, что не хочешь пойти с Эмметом?
Он улыбнулся моей любимой кривоватой улыбкой и я в тысячный раз почувствовала, как наэлектролизованное чувство пробежалось по позвоночнику и растворилось где-то внизу живота. Мы с Эдвардом шагали по лесу милях в двадцати западнее Сиэтла. Остатки солнечного света пробивались сквозь зеленые еловые ветви и отражались алмазной радугой на нашей коже. Куда не поведи носом, везде ощущались запахи жизни, особенно приятны и безболезненны были запахи самых мелких ее проявлений. И никакого запаха крови. Как будто зная это, мимо пролетела пестрая бабочка, разнося еле уловимый аромат пыльцы. Я мысленно прибавила еще один оттенок аромата, пытаясь составить точную композицию аромата Эдварда, но это мне никак не удавалось. Его запах был слишком совершенен. Выражение лица Эдварда было таким изумленным, словно он думал о том же. Я опять не могу на него наглядеться. Ну как можно быть таким невыносимо красивым?
- Эммет может пойти с Розалии, им есть чем заняться. А ты за неделю упомянула имя Чарли семнадцать раз, я думаю это повод его проведать.
Тон его бархатистого голоса был абсолютно спокойным, но я понимала, что он снова волнуется за меня. Ощущение абсолютного невозможного счастья сменилось отчаянной тоской. Я думала, что не должна так сильно скучать по отцу. Как я могла так сильно к нему привязаться за какой-то год? Во мне снова поднимался водопад эмоций и мне надо их подавить, Эдвард не должен знать, что я о чем-то жалею. Я сконцентрировалась на том, чтобы убрать все выражения со своего лица, я не хотела давать повод для его волнений. Меня посетило ощущение дежа вю, как будто я когда-то тренировалась это делать. Но это было не все. Бывало ли у вас такое чувство? Вроде вы счастливы и все проблемы уже решены? Подсознание упорно пыталось достучаться до разума, донести какую-то мысль, но мой мозг продолжал тормозить. Это как старая заноза, которую давно уже вытащили, но ранка все еще болит. Кажется, что заноза все еще внутри. Я нахмурилась. Так что же я упустила?... Было очень странно, что мой ультра быстрый разум до сих пор не мог ничего понять, как будто по какой-то причине я не могла разобраться, как же заставить его правильно работать. Меня посетила глупая мысль, чтобы мне дали к нему инструкцию. Я разглядывала веснушку на запястье, пытаясь понять, что же тут не так? Детали мозаики не хотели соединяться правильно, заставляя думать, что есть какое-то НО. Какая-то деталь, которая расставит все по своим местам. Но ведь все хорошо, да? Все и так НА СВОИХ МЕСТАХ? Мои мысли снова и снова заходили в тупик, и я чувствовала, что во мне поднимается раздражение, грозившее перейти в ярость. Было и еще кое-какое чувство. Тошнота? Что смутно похожее на это. Эдвард ничего не говорил и не пытался поднять мое лицо, чтобы разобраться, о чем я думаю. Он просто смотрел на меня, похожий на самое великолепное божество. Его взгляд был порицательным, словно он знал то, чего я все никак не могла понять, словно он перестал быть моим Эдвардом, словно он просто наблюдал. Боже, как же знакомо это чувство. Тошнота продолжала подниматься во мне. Что я должна понять? Невероятным усилием я нашла первое НО. В противовес событиям была погода. Такое солнце! Ну, хорошо, допустим, Форкс дождался таки пляжного сезона, но тут еще одна вещь: Чарли конечно не отвергнет меня, но вряд ли ему понравится, если его дочь будет светиться, как шары для иллюминации. Я не хочу, чтобы у моего отца были проблемы с сердцем. Так почему мы сейчас идем к его дому? Почему мы решили идти к нему сегодня? С ним что-то случилось?! Нет… Не было бы такой радужной атмосферы… Я чувствовала, что дело не в этом. Создавалось ощущение, что пасмурная погода в Форксе больше не нужна… Продолжая смотреть на веснушку, я внезапно осознала, что моя кожа больше не светится, таинственное сияние, ничего ошеломляющего. Светился только Эдвард… Мое сияние было только отражением сияния Эдварда… Как будто поезд, сходящий с рельс, как планета, сходящая со своей оси, действительность превращалось в кошмар. День превратился в ночь. Вокруг был темный лес. Слышались капли дождя и никакого ветра. Исчез тот сладкий запах, который заставлял меня сходить с ума от счастья, пахло лишь землей и влагой. Эдвард стоял напротив меня, постепенно утрачивая сияние. Его взгляд был ледяным и жестоким, как будто золото в глазах было заморожено. Пришло осознание, что я человек. Поэтому мой медленный мозг никак не мог успеть за происходящим, поэтому в висках тяжело и неповоротливо стучало сердце, заставляя глохнуть и задыхаться. Эдвард уже не светился, его освещала луна, делая почти призрачным. Он был неподвижной статуей, а моя тошнота стала почти невыносимой, меня всю трясло так, что изображение расплывалось перед глазами. Но ничего не было слышно, все поглотила тишина… Невероятно медленно, заставляя думать, что время почти остановилось, с неба на мое божество упала первая капля дождя и статуя Эдварда с громким треском раскололась на мелкие куски. Мой живот ударила резкая боль… В этот момент я закричала. Я кричала так, что разрывались легкие. Я кричала из-за всех сил, только бы Карлайл пришел и исправил все это. Боже, миленький, пусть я потеряю голос, пусть у меня разорвутся легкие, пусть я умру от этого крика, лишь бы он был жив!!! Но ничего не исторглось из моего горла. Темнота была настолько плотной, что поглотила все звуки и дала жить только дождю…
Я потянулась к осколкам, но споткнулась и упала на один из них… Острые края вонзились мне в живот, снова резкая боль, но мне было все равно. Я стала собирать все осколки в руки, пыталась очистить их от мокрой грязи и листьев, но они рассыпались из моих слабых бесполезных человеческих рук. Тот осколок, на который я упала, лежал в моей крови, а она все продолжала течь из ран… я снова закричала…
Мои глаза широко раскрылись, легкие болели, с трудом глотая воздух, рана в груди жгла, как никогда, буквально разрывая меня на куски. К сожалению сон я помнила очень подробно, так что реальность не принесла мне никакого облегчения. Я инстинктивно обхватила себя руками и уткнула лицо в подушку, чтобы не закричать. Из-за дыры в груди я не сразу поняла, что кошмар – это не единственное, что меня разбудило… В 4:30, с несвойственной мне прытью я понеслась в ванную, где меня благополучно и вывернуло. Все таки я подхватила от Майка желудочный грипп. Через полчаса, когда я наконец смогла дышать и немного бороться с ужасом от пережитого кошмара я разрыдалась, с горечью думая о том, смогу ли я преследовать свои галлюцинации такой ценой!? Кошмары начали меняться? может я окончательно схожу с ума? Я была готова отдать свою жизнь, лишь бы он всегда был в порядке, чтобы он был счастлив, но что я могла сделать, когда у меня отняли смысл жизни? Как же я прожила эти невероятно длинные полгода? Ведь это такой маленький отрезок моего никчемного существования! Ту щемящую тоску, отголосок моего горя во сне я испытывала не к Чарли, а к смыслу моей жизни, который безвозвратно утерян… Сейчас, на полу в ванной, меня просто тошнило от повседневности, к которой я недавно приобрела интерес, выйдя из оцепенения. Почувствовав, как желудок снова сжался в комок, я снова нагнулась над унитазом. Неожиданно в моем сознании всплыли осколки его тела, покрытые грязью и моей кровью, из-за чего у меня случилась истерика, которая судя по всему и подняла Чарли в пять утра, когда он нашел меня в ванной, прижавшуюся щекой к холодному краю ванной. Он долго меня осматривал и наконец изрек:
- Желудочный грипп.
- Да, - простонала я.
- Тебе что-нибудь нужно? – спросил он.
- Позвони Ньютонам, - хрипло проинструктировала я, - скажи, что у меня то же, что и у Майка. Скажи, что я очень сожалею.
- Без проблем, - заверил меня он.
Остаток дня я провела на полу, проспав несколько часов на скомканном полотенце….